И жили они долго и счастливо

– А мое бесплодие?.. Это тоже ваши происки или я родился таким?

Белобог пожал плечами.

– Кто знает. Но если дети – способ обессмертить себя, то зачем они бессмертному? Удивительно, что это волнует тебя. Особенно после того, как ты выдумал для себя сказку, в которой лишил себя права любить и быть любимым.

Любить и быть любимым… И он смел говорить ему это после того, как Чернобог с его согласия вырвал из него – Кощея – его душу.

– Нельзя любить без души, – прошептал Кощей.

– Вон твоя душа, у тебя на пальце, – тяжело и недовольно вздохнул Белобог, будто в сотый раз объяснял что-то законченному глупцу. – А любовь, как правильно заметила твоя жена, – это решение, Любомир. Это служение. Умение жертвовать и умение отказаться от жертвы. Кстати, о жертвах. Так чем ты готов заплатить, чтобы я вернул ее?

Вот оно. Крохотная искорка надежды разгорелась в груди словно пожар. Вернуть ее. Вернуть.

– Чем угодно…

– Да? – улыбнулся Белобог. – Ты вот думал о жертвах. Неужели правда смог бы убить, допустим, сотню человек? И обречь еще тысячу тех, кто их любил, на страдания? Смог бы, Любомир? Смог бы сделать это, прикрывшись ее именем?

«Да!» – едва не вырвалось у Кощея.

Но… разве это было так?

Это противоречие оформилось и принялось рвать его и без того истерзанный разум. Неужели он поскупится сотней жизней, предав Василису, не дав ей шанса воскреснуть? Но сможет ли он убить во имя нее? Ради той, что позволила огню жечь ее заживо, лишь бы не пострадали невинные.

– Отлично, – довольно изрек Белобог. – Я снова вырвался вперед. Не переживай, не в моих правилах назначать подобную плату. Вот моя цена: вся твоя сила в обмен на жизнь Василисы.

Кощей замер. И все внутри него замерло. Безумие отступило, чтобы он мог в полной мере осознать озвученное.

Что?..

– Не торопись, подумай, – спокойно предложил старец. – Разумеется, ты можешь отказаться. Она уже мертва и не узнает об этом. Думай, думай, взвесь все основательно. Кстати, не волнуйся о том, что не любил ее. Она знала, что ты любил, и ей для этого не нужны были слова. И она не стала винить тебя в своей смерти.

– Как Сокол смог? – прохрипел Кощей, ища лазейку. – Я сильнее его…

– Не все измеряется силой. Финист смог, потому что нити их с Настасьей судеб давно уже переплетены жгутиком и не разберешь, где чья. Он связал их окончательно и доплел ее нить за счет своей. А вот тридцать пять лет назад так еще не было, иначе б не пошел он искать Баюна, чтобы вылечить ее. На все нужно время, Любомир. Впрочем, Василиса все равно мертва уже слишком долго, чтобы повторить это чудо. Ну так что? Она или ты?

Тело едва слушалось, Кощей с трудом оторвал взгляд от Белобога и снова посмотрел на Василису. Она была мертва. Белобог сказал, что там, где она сейчас, ей хорошо. Он сказал, что она знала, что он любит ее, и что она никогда не узнает о его решении. Она не посчитала, что умирает из-за него. Ей было хорошо с ним все эти годы, она сама подтвердила это. А значит, он дал ей все, что смог.

Он обещал ей, что она не пожалеет. И она не пожалела.

Просто ее больше не будет. Всего лишь одна человеческая жизнь. А ведь ради своих сил он в свое время не пощадил куда больше.

Так почему же он не мог теперь просто ее отпустить?

Почему не мог выбрать себя?

Почему не мог предать?

– Я согласен, – выдохнул Кощей и ужаснулся сказанному. – Я согласен. Моя сила в обмен на ее жизнь.

Белобог кивнул так спокойно, словно Кощей произнес нечто совершенно заурядное, почти не заслуживающее его внимания.

– Правильный выбор, – подтвердил он.

И в этот момент Кощею почудилось, будто с него спустили всю кровь. Он ощутил себя невероятно, чудовищно слабым, как… человек. Словно до этого момента сила, струящаяся по венам, заменяла ему и скелет, и мышцы, а теперь нужно было заново учиться себя держать.

– А кто это у нас вернулся? – едва ли не с умилением произнес Белобог.

С трудом собравшись, Кощей присмотрелся. Василиса больше не была белой, она глубоко дышала, и страшные раны исчезли с ее шеи. Кощей повернулся обратно, но Белобога уже не было рядом. Его нигде не было.

Наверное, нужно было подойти к Василисе.

Он не смог.

Глава 13

Настя с Соколом приехали в конце октября. Долго жали кнопку звонка на калитке, а потом, видимо, догадались, что Василиса отключила звук, и кто-то из них принялся методично колотить по железной двери. Бум-бум-бум… В ответ зашлись громким лаем Хугин с Мунином.

Василиса не хотела открывать, но побоялась, что эта какофония растревожит Кощея и всполошит соседей. Пришлось идти на улицу и отпирать засов. Не то чтобы она собиралась пускать Соколовых внутрь, но они не стали спрашивать ее разрешения. Сокол буквально на руках внес Настю в дом, усадил на диван в гостиной и, недоверчиво оглядев помещение, изрек:

– Ладно, поболтайте пока, а мне надо в Отдел позвонить.