И жили они долго и счастливо

Их первая попытка все еще не давала ей покоя. Тот вечер подходил к концу, и ей так не хотелось, чтобы он уезжал, хотелось задержать, но она не знала как это сделать… И тогда подумала, а что она, собственно, теряет? Рано или поздно они все равно должны были оказаться в одной постели. Кощей никак не торопил ее, но она давно не была ребенком и прекрасно понимала, что, будучи мужчиной, он не станет долго с этим затягивать, особенно после того, как она заявила, что не планирует снова выходить замуж. И проще было подойти самой, чем если бы подошел он и в тот момент, когда она могла быть совсем не готова. Василисе даже было отчасти интересно, как это будет с ним. Она не боялась, когда садилась к нему на колени. И ей не было противно. Но потом все начало происходить слишком быстро. Захотелось остановить его хотя бы на несколько секунд, но она не смогла, даже когда Кощей спросил прямо — не смогла. Ивану не нравилось, если она начинала открыто демонстрировать нежелание, и она научилась его скрывать, и сейчас оказалось, что годами пестуемое умение терпеть не прошло для нее бесследно, превратившись в неоспоримое правило. Ее накрыло дежавю, и оно снежным комом прошлось по всем ощущениям, подмяв под себя все, что еще могло доставить удовольствие. Однако она слишком давно не контролировала себя, чтобы полностью справиться с эмоциями и с выражением лица. Выдала себя.

Уже позже она поняла, что Кощей это заметил, и именно ее нежелание его и остановило. Но сначала испытала замешательство и ужас: почему он ушел, что она сделала не так? Отчего так разозлился? Она не понравилась ему? Так быстро? Или ему сразу было неприятно с ней? В голове было пусто, в груди тяжело, в ушах звенело.

Василиса оделась — неспешно и аккуратно, села обратно на диван, и сидела так, уставившись взглядом в цветы на обоях, прячась в них. Еще один навык, который был призван спасти ее. Почему-то она думала, что они разбегутся, поссорившись. А все вышло вот так. А потом Кощей заколотил в дверь, и она испытала огромное облегчение от того, что он вернулся, даже если это и означало, что он передумал, и сейчас ей придется снова немного потерпеть.

Рано утром, когда провожала его домой — ему как всегда нужно было работать — она снова попыталась реабилитироваться, все еще не веря, что он может вот так просто ждать, когда она его захочет, и что ей это никак не аукнется. А если она не захочет его никогда?

— Ты не обращай на меня внимания, — попросила Василиса. — Просто делай, что хочешь, я…

— Какая чудесная перспектива: не обращать внимания на женщину в своей постели, —раздраженно ответил Кощей. — А зачем вообще тогда все это?

И он ушел, оставив ее размышлять над этим вопросом. Зачем все это? Иван требовал от нее выполнения супружеского долга, и она не могла ему отказать. Первую брачную ночь она предпочитала не вспоминать. Где-то в начале супружеской жизни они пытались быть ласковыми друг с другом, но все их попытки быстро закончились, похороненные под чередой взаимных упреков и все больше разрастающейся ненавистью по отношению друг к другу. Василиса воспринимала его посещения как необходимое зло. Просто перетерпеть.

Могло ли быть по-другому? Да, наверное, могло, в конце концов у нее на работе перед глазами то и дело мелькало живое подтверждение этому: Настя, которая однажды за завтраком, отчаянно зевая, призналась, что Сокол не давал ей покоя полночи, и теперь ей хочется закрыться у себя в кабинете и проспать весь день на диванчике, а то вдруг вечером им захочется повторения. Василиса подавилась бутербродом, а Настя выглядела абсолютно довольной жизнью. Если бы Иван не давал ей покоя полночи… Вряд ли бы на утро она улыбалась так.

И все же Василиса плохо представляла себе, как это должно быть. Тем более, был еще один момент, который сильно ее смущал. Близость с мужчиной была чревата последствиями. Вопрос о том, помнил ли Кощей о ее нежелании иметь детей и как собирался выполнять эту часть их уговора, оставался открытым. Наверное, надо было самой сварить зелье. Но у нее не было ингредиентов, а она все еще побаивалась ходить в Лес одна.

Возможно, нужно было просто поговорить об этом так же, как они обсуждали все остальное, но у Василисы язык не поворачивался спросить. Да и вроде не было необходимости. А вот теперь, судя по всему, появилась.

— Ты сегодня тихая, — заметил Кощей. — О чем думаешь?

— О тебе, — честно ответила Василиса.

После памятного вечера на кухне периодически она устраивала себе и ему такие марафоны честности. Говорила как есть, стараясь особо не задумываться над словами. Как правило это приносило положительный результат.

— Польщен, — усмехнулся Кощей. — И какие мысли обо мне тебя не отпускают?

— Пойдем со мной в баню, — выпалила она.

Судя по всему, этот раз был не таким. Благодушное настроение с Кощея как ветром сдуло.

— Василиса…

— Я больше не буду как тогда! — поспешно пообещала она.

О да, в этот раз она будет готова и если что себя не выдаст.