И жили они долго и счастливо

Поцеловал ее, укладывая спиной на диван, пожалел, что они далеко от его кровати, на ней было бы удобнее. Показалось, что что-то не так, но Кощей не смог понять, что именно. Прожив много лет и имея весьма разнообразный опыт, он точно знал, как выглядит женское сопротивление, пассивное или активное, и всегда следил за появлением его признаков: не напряжется ли женщина, не станет ли зажиматься, не сморщится ли, возможно, отвернется или постарается хоть чуть-чуть увеличить дистанцию, не захочет прикасаться сама, пусть очень тихо, но скажет «нет». Так или иначе всегда было что-то, часто неконтролируемое и машинальное. Василиса не сопротивлялась и выглядела вполне расслабленной, только вот от ее инициативы вдруг не осталось и следа. Волнуется?

— Ты точно этого хочешь? — на всякий случай уточнил он.

— Да, — шепнула она.

А тепла все не было. Кощей в нетерпении разобрался с оставшейся на них одеждой и вошел в нее, ожидая хоть какую-то реакцию, но ее не последовало, как не последовало и спустя время. Тогда он снова заглянул ей в лицо. И почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Губа была прикушена и явно не от удовольствия. И взгляд: сосредоточенный и жалобный одновременно. Едва заметная слезинка в уголке глаза.

Она просто терпела.

— Ты с ума сошла?! — воскликнул он, отпрянув от нее подальше.

Василиса вздрогнула и подобралась, и ко всему тому, что уже было в ее взгляде, добавились страх и непонимание.

Кощей почувствовал острое желание ее убить. Прямо здесь и сейчас. Обхватить пальцами за горло и сжимать до тех пор, пока она как единственный свидетель содеянного им не перестанет быть.

— Зачем тебе это понадобилось? — рыкнул он.

— Подумала, может, потом ты останешься до утра… — прошелестела Василиса, отводя глаза.

Кощей истерично рассмеялся. Женщины ложились с ним в постель по разным причинам, но эта затмила все. Он вскочил с дивана и принялся одеваться.

Василиса села и смотрела молча, не пытаясь ни заговорить, ни остановить его. Кощей застегнул пуговицы на рубашке, плюнув на две последние, затянул ремень на брюках, быстрым шагом вышел в коридор, обулся, схватил пальто и хлопнул дверью квартиры.

Как она могла? Превратила его в насильника!

То, чего он не допускал никогда, и вот теперь… Стереть этот эпизод из памяти, вырвать с корнем! Или нет, пусть останется как дополнительное напоминание о том, чей он сын…

Кощей сел в машину и резко тронулся с места, забыв пристегнуться. Вот чего-чего, такого он от Василисы не ожидал! Зачем она это начала? Почему не остановила? Ярость накатывала волнами, грозя захлестнуть с головой, он почти не разбирал дороги, но и не желал успокаиваться. Он вообще уже не помнил, когда в последний раз был настолько зол. Ему казалось, что Василиса обманом подвела его к краю пропасти, а затем толкнула вниз. Он вылетел на пустую трассу за городом, и в этот момент его стрелой пронзила мысль, заставившая резко ударить по тормозам.

Нельзя было оставлять ее одну. С нее станется снова чего-нибудь наглотаться. Черт.

Ну и пусть горит в аду вместе с ним…

Он ударил кулаком по клаксону, спугнув резким звуком грачей на обочине, а потом, выругавшись, выжал педаль газа, вывернул руль, разворачиваясь через двойную сплошную и оставляя на асфальте черный след от шин, и помчался обратно. Не смотря на поздний час машин на дороге было много, и ехали они слишком медленно. Ему то и дело приходило в голову остановиться, обратиться и долететь, но он опасался, что окно окажется закрыто, а в птичьей ипостаси глаза он никому не отведет, пока найдет, где обратиться обратно… В конце концов он добрался до двора Василисиного дома и бегом кинулся в подъезд, взлетел на этаж, забарабанил в дверь, потом вспомнил, что ему не нужен ключ, чтобы открыть ее, но в этот момент щелкнул замок и перед ним предстала Василиса.

Живая.

Он уже и не знал, чего ему хочется больше: ругаться от злости или от облегчения.

Но она словно стала меньше, стояла перед ним тихая и покорная.

— Ты еще хочешь, чтобы я остался? — спросил он.

Василиса кивнула. Кощей зашел в квартиру, запер дверь, скинул туфли, подошел ближе и обнял ее.

Боги, в какой-то момент он и вправду поверил, что найдет в квартире ее хладный труп. И только сейчас с удивлением осознал, насколько страшен был тот миг.

— Не смей так больше делать, поняла? — жестко потребовал он.

Он ожидал услышать от нее стандартное «да», но Василиса абсолютно неожиданно для него покачала головой.

— А что я сделала не так? — прошептала она. — Почему ты разозлился?

Кощей отстранился, приподнял пальцами ее лицо за подбородок, заглянул в глаза. А ведь правда не понимала.

— А говорила, что насиловать — это не норма… — пробормотал он. — Василиса, твой муж… Иван… Он тебя бил?

Она попыталась отстраниться, но Кощей держал крепко. Он уже давно понял, что что-то у нее в браке не заладилось, и судя по всему настал момент уточнить некоторые обстоятельства. В конце концов, если он намерен и дальше держать ее при себе, он должен знать.

— Ни разу, — наконец ответила она, видимо осознав, что он не отстанет.

— Принуждал?