Я без ума от французов (СИ)

Они едут в их квартиру после, молча, и Цицеро жалеет, что в их машине так и не работает радио, потому что ему очень хотелось бы заглушить эту невыносимую тишину, когда Тиерсен ведет автомобиль ровно, даже чуть не отвлекаясь на своего итальянца. И позже, уже дома – дома? – Цицеро все время пристает к Тиерсену, пока тот готовит свой любимый луковый суп, подлизывается к нему, выпрашивает разрешение потереть сыр и смешно чихает, открывая сильно пахнущий херес и наливая его в мерный стакан. Цицеро отпивает немного и пытается поцеловать Тиерсена так, но тот явно не хочет ни разговаривать, ни целоваться, легонько отворачиваясь, и продолжает помешивать лук с мукой. Они ужинают потом тоже молча, и Тиерсен наливает им обоим немного крепкого вина, но оно вовсе не расслабляет.

На самом деле, Тиерсен не хочет как-то наказывать Цицеро. Ему просто нужно немного подумать. С одной стороны, ему понравилось то, что произошло сегодня в подсобке, но с другой – все это в сумме было слишком, и позволять Цицеро так себя вести нельзя, иначе он моментально сядет на шею и к этой же шее нож приставит. И поэтому, когда Цицеро после ужина забирается Тиерсену на колени, тот аккуратно ссаживает его.

– На тебе сегодня посуда, – говорит он, потому что последние дни Цицеро вообще ничего не делал по дому. – А я лично пойду смотреть “Дом восковых фигур”, я его неделю ждал и не собираюсь пропускать, – он прихватывает бутылку и свою рюмку и поднимается. – Если захочешь – присоединяйся.

И Цицеро не спорит. Хотя Тиерсен и ожидает: “Посуду можно помыть и утром, Тиер-рсен!”, но маленький итальянец только послушно вздыхает и начинает собирать тарелки. А Тиерсену после сытного ужина думать ужасно лень, поэтому он только вытягивается на диване в гостиной и пьет вино в ожидании одного из своих любимых фильмов. Цицеро долго шумит водой на кухне, а потом перемещается в ванную и торчит там, наверное, с полчаса, так что Тиерсен успевает посмотреть уже больше половины фильма, когда тот приходит в гостиную, еще немного мокрый после душа, в одном полотенце на бедрах, и живо забирается к нему на диван, прижимаясь прохладным телом. Тиерсен легонько отстраняет его, но Цицеро ласкается как-то по-детски, щипая за живот, покусывая и тиская все, что попадается под руки. И не выдерживает, когда Тиерсен берет его за плечи и аккуратно сажает на другой конец дивана, возвращаясь к просмотру.

– Тиерсен больше не хочет своего Цицеро? – спрашивает совсем жалобно, наверняка опять нарочно. Он снова возбужден, член оттягивает тонкое полотенце, и Цицеро явно хочет больше, чем просто поласкаться, опять так эгоистично. Тиерсен вздыхает, понимая, что спокойно посмотреть кино ему не дадут.

– Я всегда тебя хочу, – говорит он ровно. – Но ты ужасно себя вел последние недели. И да, мне было хорошо сегодня… но все-таки эта “прелюдия” того не стоила. Я очень люблю, когда ты берешь меня, но просто так, без того, чтобы я чувствовал себя виноватым. Но пока тебе что-то не нравилось, ты издевался надо мной каждый день, а теперь, когда нам осталась только последняя часть работы послезавтра, так просто делаешь вид, что все в порядке. Нет, извини, я так не могу. Я скоро перестану сердиться на тебя, но сейчас давай просто посмотрим кино.

Цицеро молчит немного, но его это совсем не устраивает. В его жизни не бывает “скоро перестану сердиться”, бывает только либо “сержусь”, либо “не сержусь”.

– Тиер-рсен! Ну что Цицеро сделать, чтобы ты перестал сердиться прямо сейчас?! – он буквально выпрашивает прощение.