Я без ума от французов (СИ)

– Господи, да что же ты делаешь со мной? – Тиерсен выдыхает устало, тяжело переворачиваясь на спину, позволяя Цицеро выйти из него с этим мокрым звуком, послушно раскрывая губы, пока маленький итальянец целует его, размазывая сперму по его животу. – Постой, тебе тоже надо, – он размыкает поцелуй, но Цицеро со смешком качает головой.

– Уже минут пять как, – он прижимается к Тиерсену плотнее и прикрывает глаза.

– Знаешь… – говорит Тиерсен негромко, когда проходит этот момент тихих, утомленных ласк, и Цицеро отстраняется, потягиваясь за своим полотенцем, – если так мастурбировать, то можно вполне себе и десять лет обходиться без секса.

– Это тяжелее, чем Тиерсен думает, – Цицеро хихикает. – Но да, он может делать так себе сам, если устанет от общества Цицеро, – он вытирает член и задницу, искоса поглядывая на Тиерсена, но тот смеется и качает головой.

– Ну уж нет! Мне такие пошлости, которые ты говорил, даже думать стыдно, сразу все засовестится и упадет. А это, мне кажется, обязательный элемент программы, – Тиерсен берет у него полотенце и вытирается сам, лениво приподнимая бедра и улыбаясь.

– Ну, можно и по-другому… – Цицеро задумывается, дожидаясь, пока он вытрет живот и бросит полотенце на пол, и снова ложится сверху. – Тиерсен может это делать с… хотя нет, пожалуй, Цицеро оставит это до следующего раза, – он хитро улыбается, но через секунду смотрит чуть обеспокоенно. – Ведь он будет?

– Конечно, будет, – Тиерсен вздыхает и вытягивается во весь рост, давая Цицеро положить голову ему на грудь. Конечно, сейчас им очень не помешает душ, но Тиерсену лень даже подниматься, чтобы выключить телевизор, так что он только подцепляет ногой скомканный плед, подтаскивая к себе, а Цицеро тут же хватает его, изгибаясь, и накрывает их обоих. – Мне было очень хорошо сейчас, – негромко говорит Тиерсен. – И я очень по тебе скучал. Но вот что я вам скажу, синьор Цицеро: если вы еще хоть раз посмеете такое устроить, я имею в виду эти детские капризы и истерики, то без всяких разговоров получите хорошего ремня. И не отворачивайся, – Тиерсен жестко берет Цицеро за подбородок, когда тот закатывает глаза и отводит взгляд. – Я вытерпел это сейчас, только потому, что после был действительно хороший секс, но в следующий раз терпеть не буду. А тебе нужен еще один шрам на заднице от моей пряжки? Думаю, нет, сердце мое, – он говорит это спокойно и притягивает Цицеро к себе, мягко целуя в скулу. И маленький итальянец хорошо знает, что Тиерсен действительно так сделает, это не пустые угрозы вроде “пойдешь вон отсюда” и не просьбы “не делай так больше”, у Тиерсена нет повода разрывать эти отношения из-за очередного тяжелого момента, их уже было слишком много, и нет причин просить, потому что это не относится к тому, что Цицеро не может контролировать. Но вот выпороть маленького итальянца Тиерсен может, он уже делал так один раз, и это было совсем не игриво или соблазнительно, только больно. И Цицеро сам не знает, почему соглашается с такими правилами, ведь это, наверное, очень унизительно. Но что он хорошо знает, так это то, что иногда действительно заслуживает наказания, и лучше, чем его Избранный, никто этого сделать не сможет. Никто не сможет наказать его с такими спокойствием и любовью, переживая после сам, утешая, лаская болящие места, нанося на них прохладную мазь, чтобы не оставались рубцы. Конечно, что-то все равно оставалось, мелкие шрамы на плечах или едва заметный, маленький и светлый шрамик на левой ягодице, но это было ничего. Цицеро всегда было очень мучительно наказывать себя раньше: тяжело наказывать того, кого так любишь, тяжело делать это ровно, когда хочется захныкать от боли и жалости к себе, тяжело утешать себя после. Тиерсен всегда, все несколько раз – странно, но даже хватит пальцев одной руки пересчитать – был очень спокоен. Он не хотел сделать больно, он только… очищал, как и свойственно Помазанникам Божьим, и Цицеро действительно чувствовал себя свободнее и чище после этого. И поэтому сейчас, переплетая с Тиерсеном ноги и спокойно, немного сонно выдыхая, Цицеро принимает из его рук рюмку хереса – вместо крови – смочить сухой рот и прихватывает его пальцы губами – вместо плоти, – когда тот тянется вытереть натекшие на подбородок капли. И не хочет уже сердиться на своего Избранного, никогда больше.

* Сабайон – итальянский десерт, яичный крем с добавлением вина, рома и корицы. Обычно подается с печеньем савоярди, или так называемыми “дамскими пальчиками”.

** Винсент Прайс – американский актер, известен своими ролями во множестве фильмов ужасов, в том числе и в “Доме восковых фигур”.

========== X. ==========