Я без ума от французов (СИ)

– Я не… – Тиерсен не хочет обидеть Жака и Одетт, быстро подбирая свою сумку и поднимаясь. – Слушайте, вы очень симпатичные ребята, но я не могу, – он пытается виновато улыбнуться, отлично зная, что джинсы не скрывают его возбуждения. – Наверное, я слишком старомодно воспитан, – он решает, что если скажет что-нибудь еще – то точно все испортит, и просто выходит в коридор. Правда, там Цицеро не находится, но Тиерсен точно знает, где его искать.

Тиерсен следит, чтобы никто не отметил, куда он идет, и наконец закрывает дверь подсобки, роняя сумку с костюмом, ножами и всяким барахлом и быстро подходя к Цицеро, который сидит на своем излюбленном комоде и покачивает ногами. Тиерсен обхватывает своего итальянца за плечи, приникая губами к его шее.

– Мне сейчас очень нужно, – шепчет жарко и резко опускает руки, плотно проведя по спине, сжимая задницу Цицеро и подвигая его ближе к краю.

– Из-за того, что они тебя трогали? – Цицеро обхватывает его ногами и трется пахом о пах, и Тиерсен с трудом сдерживает стон от этого. Чуть схлынувшее, пока он шел, возбуждение вспыхивает снова, и член опять поднимается почти сразу.

– Из-за этого, – Тиерсен говорит честно, он уже так больше не может. – И из-за того, что ты не даешь мне кончить. Я очень тебя хочу, – шепчет совсем тихо, зажимая мочку уха губами. – У меня уже трусы промокают от смазки, как у девчонки, как я тебя хочу.

– Какая жалость! Но я не могу брать тебя каждый день, как только тебе захочется! Знаешь, в моем возрасте это уже не так-то просто, – Цицеро будто – хотя почему “будто”? – издевается, говоря это нарочно сочувственным тоном. Но почти сразу меняет его, чувствуя, как напрягается Тиерсен. Нет уж, злить его Цицеро точно не хочет, он еще не настолько сошел с ума и знает, что это кончится либо тем, что Тиерсен просто возьмет его насильно, либо тем, что он вернется к своим новым “друзьям”. А ни то, ни другое Цицеро совсем не устраивает. – Но ты можешь поработать немножко и получить то, что хочешь, – говорит он мягко, почти нежно, но этот тон тоже обманчив: если Цицеро не хочет разозлить Тиерсена, это не значит, что он будет подчиняться. – Ты должен помочь своему папочке захотеть тебя, – он чуть давит Тиерсену на плечи и улыбается. И Тиерсена неожиданно это очень заводит. Почему они раньше не придумали превратить это в такую игру?

– Да… папа, – Тиерсен говорит это, осторожно опускаясь между ног Цицеро, но, кажется, тот не сердится: его взгляд очень глубокий, как и обычно, и искорки в нем вовсе не от злости. – Я далековато зашел с ними, да? – Тиерсен мягко целует член Цицеро через брюки, вдыхая этот тяжелый, терпковатый запах, который всегда чуть-чуть остается на одежде, смешиваясь с запахом хлопка от нее. И Цицеро почему-то нравится так.

– Слишком далеко, – он втягивает воздух сквозь зубы и легонько прижимает Тиерсена за затылок. – Мой маленький грязный Жизмон, – Цицеро хихикает: ему нравится говорить это сейчас. Его раздражает эта игра в общем, но сейчас он может быть настолько сверху, насколько это возможно, а это не может не завести. – Дай папочке помочь тебе, – Цицеро легко смеется, сталкиваясь пальцами с Тиерсеном, расстегивая пуговицы, и двигается удобнее, доставая уже чуть налитой кровью член, проводя им по обветренным губам. И Тиерсен сразу начинает сосать хорошо, и член быстро крепнет под ловкими ласками языком.

– Тебе нравится, папа? – Тиерсен отрывается и смотрит нарочно невинно, но его голос чуть сбивается от возбуждения. И Цицеро приходится сжать его шею, сладко и горячо засаживая за щеку: слишком заигрываться он тоже не хочет.

Но скоро у маленького итальянца кончается терпение, когда он чувствует ниточки слюны, стекающие по члену, когда Тиерсен облизывает и посасывает яйца, выправив их из брюк, когда он весь такой… послушный, словно дикий лесной пес, по какой-то минутной прихоти облизывающий руки – весь пах – своего человека. Цицеро толкает Тиерсена в плечи, ловко спрыгивая с комода, и коротко велит ему наклониться, как обычно, быстро цепляя молнию и стягивая джинсы и трусы с узких и сильных бедер. Член у Цицеро достаточно мокрый от слюны, и маленький итальянец не слишком ласков, коротко разминая Тиерсена пальцами и вставляя ему сразу же. Он опять имеет Тиерсена быстро, придерживая за поясницу, и тот уже привычно расставляет ноги и сгибает колени. Но в этот раз член пульсирует невозможно сильно, слишком много возбуждения разом, и Тиерсен слабо, почти неслышно стонет и не может больше сдерживаться.

– Пожалуйста, можно мне?.. – он просит тихо, упираясь лбом в осточертевший комод, чувствуя эту болезненную пульсацию.

– Нет, – со смешком отвечает Цицеро и тут же шумно выдыхает. Его дико заводит, когда Тиерсен такой послушный. Когда его можно заставить сделать что угодно.

– Я больше не могу! – Тиерсен шепчет громко и хрипло, касаясь своего живота, зажимая его, потому что в паху уже все сводит от необходимости кончить.