Я без ума от французов (СИ)

Тиерсен думает. Быстро, но не торопливо. Это действительно сумасшедшие деньги, от которых они с Селестином в случае смерти Приски ни черта не получат: Лефруа ни сантима не оставит детям своего брата. Тиерсен думает, как они с Цицеро смогут жить в их доме вдвоем, думает о каком-то будущем, о том, что если когда-нибудь что-нибудь пойдет не так, они смогут скрываться хоть до конца жизни, не беспокоясь о том, на что жить, думает о тысячах дорогих вещей и любых капризах и желаниях. Самому Тиерсену не так важны деньги, но он хочет, чтобы его Цицеро не то что не нуждался ни в чем, чтобы он имел все, что захочет, и не тогда, когда они смогут себе это позволить, а сейчас. Тиерсен всегда хочет все сейчас. И выдыхает, на секунду прикрывая глаза и убирая пистолет обратно за пояс.

– Иди, Прис.

– Тогда встретимся на похоронах? – Приска даже не собирается благодарить, только деловито одергивает платье. – Господи, вторые за месяц, опять покупать новый костюм, – она бормочет под нос, направляясь к двери, и ее рука совсем чуть дрожит, когда она достает ключ. Но через несколько секунд Приска уже закрывает дверь с другой стороны, и Тиерсен сразу жалеет о сделанном. Он потирает виски, чувствуя пару капелек пота в отросших волосах, но догонять Приску уже поздно, в любом случае. Тиерсен складывает ее признание и убирает во внутренний карман пиджака. Ну что же, могло быть и хуже. По крайней мере, нет лишних трупов. Хотя это-то всегда можно исправить. Но лучше обсудить с Селестином сначала. А пока Тиерсена ждет работа, и он достает платок протереть пузырек, и, закончив с этим, тоже покидает кабинет, щелкнув выключателем.

Цицеро, комфортно устроившийся на диване, поднимает любопытный взгляд от стакана виски и всем видом выражает интерес. Но Тиерсен просто садится рядом, он не хочет объясняться сейчас, это придется делать слишком долго, слишком подробно, и Цицеро начнет беспокоиться, а это совсем не нужно.

– У тебя кровь, Ти, – говорит Цицеро тихо и проводит пальцем по своей нижней губе. – Что это ты такое делал, что она осталась даже здесь? – он не может сдержать ухмылку.

Тиерсен недоуменно вытирает губы тыльной стороной ладони и смотрит на нее. Черт. Стоило вытереть помаду перед тем, как возвращаться. Но это тоже долго объяснять, да и Тиерсен вообще не уверен, что стоит. Лучше от этих объяснений точно никому не будет, по крайней мере, сейчас. Так что пусть пока будет “кровь”, а потом, он надеется, Цицеро об этом забудет. Тиерсен тщательно вытирает рот платком, чтобы не осталось даже чуть-чуть вкуса или запаха.

– Подарил последний сладкий поцелуй моей сестренке, – он даже не лжет.

– Целовать мертвых девушек… Ти разбирается в хороших десертах! – Цицеро довольно смеется, но тут же печалится: – А у меня воображения хватило только на тарталетки с шоколадом, – он капризно щелкает пальцем по одной из тарталеток на стоящем на столе широком блюде.

– Я с тобой поделюсь, – Тиерсен отлично знает, что все это неправда, но целует Цицеро легко, в уголок губ, тут же прижимая к себе. Маленький итальянец хихикает и закидывает ноги ему на колени, сам вылизывая его рот, и Тиерсен чувствует смешавшийся вкус виски и шоколада, пока медленно целует своего итальянца в ответ. У них полно времени, чтобы отдохнуть, и Тиерсен еще собирается неторопливо выкурить сигару. И гладит Цицеро по животу, мягко разомкнув поцелуй, и они разговаривают – всегда найдут, о чем поговорить, – и о сегодняшнем деле, и о многом другом, почти не следя за временем. Но Тиерсен все-таки поднимается с дивана примерно через полтора часа, забирая свой чемоданчик с подставки рядом. И теряет равновесие, когда Цицеро толкает его в спину, наваливаясь, царапая пальцы о булавку, развязывая платок. Он раздевает Тиерсена сам, быстро, смеясь и кусая за уши, и тот едва успевает доставать из чемоданчика новые вещи: сделанные на заказ костюм и маску, ботинки подешевле и аккуратный парик. Сегодня Тиерсену нужно немного поиграть роль официанта. И Цицеро вздыхает, когда он переодевается полностью – конечно, не наигрался, – но послушно берет чемоданчик, наскоро приводя себя в порядок и накидывая пальто. Маленькому итальянцу тоже придется немного поработать.

Цицеро пропускает Тиерсена вперед и запирает дверь снаружи, опуская ключ в карман пальто. Они уже отметили раньше удобный поворот, за которым придется подождать: Лефруа тоже человек и, как и все люди, периодически посещает уборную. Именно это им и нужно. Но если Тиерсен готов спокойно ждать, осторожно прижимаясь к стене за поворотом, то Цицеро все время нетерпеливо постукивает по ней и покусывает перчатку. И когда дверь кабинета Лефруа открывается, и тот выходит в коридор, щелкнув замком, Цицеро наконец-то радостно зажимает рот рукой, стараясь не рассмеяться, а Тиерсен смешливо сжимает губы, глядя на него, приобнимая за плечи. Они оба ждут, пока все звуки стихнут, и Тиерсен достает маленькую отмычку. Он собирается совсем чуть-чуть повредить замок, так, чтобы не сломать, но чтобы его было очень непросто открыть.