Я без ума от французов (СИ)

– Не совсем в ваш, Тиерсен. Мы не выбирали мир, это происходит не так. Но я не буду мучить тебя объяснениями, которые могут быть непросты для твоего понимания. Да и время торопит нас. Но да, мы с моим супругом покинули тот мир, чтобы зачать детей в другом. Но здесь, в вашем мире мы не смогли этого сделать. И я оставила своего супруга осматривать его новые владения и отправилась искать тех, кто могли бы стать нашими детьми. Искать среди людей. Но это не было так просто, как раньше. Люди не хотели принимать меня, люди, которым я рассказывала историю нашего мира, либо отказывались от моей любви, либо сходили с ума. И это длилось годами, Тиерсен. И тогда я начала изучать вашу культуру. Я искала то, что поможет моим будущим детям узнать меня, принять меня, полюбить. И нашла. Богоматерь, Тиерсен, Дева Мария. Женщина вашей веры, вашего христианства, женщина не из другого мира, а рожденная здесь, в которую верят с детства, с чьим именем на устах умирают. И прости меня, что это все было ложью.

– Да ладно, – Тиерсен закуривает вторую сигарету. – Проехали. Что дальше?

– Это оказалось хорошей идеей. Но… ты не первый, к кому я пришла, Тиерсен, но один из первых, кто сохранил рассудок. Деве Марии верили, ее принимали, но, увы, здравость разума это сохранять не помогало. И, хоть я не отчаивалась, с каждым годом наши надежды таяли. Даже если те, кого мы хотели видеть своими детьми, не сходили с ума, то они не продолжали свое дело в других людях, они хранили его в тайне, скрывали его, умирали с ним, гордясь своей избранностью. И я искала, искала, продолжала искать, но не находила нужного. Я не могла найти своих детей, Тиерсен. Но однажды… ты знаешь, как парадоксально пересекаются миры? Как смешиваются, как части одного перетекают в другой, как в одном из миров можно встретить то, что было в другом, в почти неизменном состоянии? Это редкость, Тиерсен, это потрясающая, невозможная редкость, но она существует. И однажды я встретила человека, который был моим сыном в том мире. Хотя, конечно, не совсем он, скорее, его…

– Вроде как копия, да? – Тиерсен спрашивает, когда видит, что Она не может найти нужное слово. И Она улыбается снова.

– Да. Вроде как копия. И ты знаешь его имя. Хорошо знаешь.

– Цицеро, – негромко и согласно говорит Тиерсен, глубоко затягиваясь.

– Верно. Мой милый, мой дорогой сын. И я была рада встретить его, но… Тиерсен, он никогда не был моим…

– Избранным? – тихо спрашивает Тиерсен, смотря на Нее.

– Избранным. Цицеро – мой славный сын, но он не может, никогда не мог управлять. Из него не вышел бы… глава Семьи. Ему не хватит умения собрать людей, вести их за собой, руководить ими. Начать новую ветвь нашей Семьи. Но я знала кое-что. Я знала, кого он должен был встретить. Пути пересекаются, и в том мире он встретил того, кто возглавил Семью. А через несколько лет пламя поглотило их всех, – Она замолкает еще на секунду, и Тиерсен даже тихо вздрагивает от неожиданности. – И я искала тебя, Тиерсен, но не могла найти. И мне оставалось лишь надеяться, что пути пересекутся и в этом мире. И тогда, когда ты вошел в церковь… я видела тебя. И мое сердце впервые за долгие годы наполнилось покоем. И хоть я знала, что это будет непросто, совсем не так просто, как в первый раз, я верила, что раз пути единожды столкнулись, то все будущее повторится.

– Поэтому ты знаешь обо мне только то, что произошло после того, как я встретил Цицеро? – Тиерсен думает пару секунд. – И то, что я рассказывал ему?

– Да, Тиерсен.

– А мои сны?..

– Твое прошлое, мой дорогой мальчик.

– Вашу ж мать, – Тиерсен выдыхает тяжело, шумно. И еще несколько минут тупо смотрит на дерево, в которое въехал, рассредоточенным взглядом, пытаясь осознать и упорядочить все, что он только что услышал.

– Тиерсен? – Она касается его плеча. – Я понимаю, что это непросто. Может быть, тебе нужно время? – в ее голосе столько участия, что Тиерсена чуть не выворачивает.

– Н-нет. Нет, не надо. Дай мне еще секунду, – он глубоко дышит, потирая лицо. – Хорошо, я все понял. Нет, я ни хрена не понял, – он раздраженно стонет в ладони, потому что мозг отказывается переваривать такое количество совершенно нереальной информации. – То есть понял, но…

– Тебе нужно время, – Она уже не спрашивает, а утверждает.

– Да, наверное, все-таки нужно, – Тиерсен отнимает руки от лица и встряхивает головой. – Слушай, извини, я… Господи, я даже не знаю, как тебя теперь называть.

– Мое имя уже потеряло все значения, Тиерсен. Боюсь, что в этом мире ему нет места.

– Ладно, но мне… ты не будешь против, если я буду тогда звать тебя Марией? Так… вроде как привычно.

– Мария… Да, пожалуй, я тоже привыкла к этому имени, – Мария улыбается, пробуя новое имя на вкус.

– Тогда… Давай просто попробуем поехать, Мария?

Она кивает согласно и ровно складывает цветы. Тиерсен заводит машину. И та слушается его, как будто не было никакой аварии. И Тиерсен почему-то не хочет спрашивать, отчего так. Он уже точно ничему не удивляется. И говорит только, подавая назад, как-то немного отстраненно: