Я без ума от французов (СИ)

– И что я за это получу теперь? – он спрашивает не прагматично, а больше из интереса.

– А что бы ты получил раньше? Я никогда ничего не обещала тебе.

– Ты можешь просто ответить? – раздражение в его голосе становится сильнее.

– Я не знаю, Тиерсен, – говорит Мария после недолгой паузы. – Я не хочу лгать тебе больше и не могу дать ответ. Я бы могла пообещать тебе рай после смерти, но я не знаю, что смогу сделать. Если ты будешь моим сыном, ты будешь первым, кого нам придется принять в свои объятия. Не в буквальном смысле первым, как ты понимаешь, но до того, как хотя бы один из моих детей присоединится к нам, я не могу ничего обещать тебе.

– Ну, я уже привык, что никто не говорит мне ничего конкретного, – Тиерсен почесывает бородку. – Ладно, тогда продолжу думать над твоим предложением, раз уж ты милостиво даешь мне такой шанс.

– А раньше ты был смелее, Тиерсен, – Мария усмехается и говорит это как будто сама себе.

– Раньше… Я даже не знаю, хочу ли знать, каким был раньше, – Тиерсен тяжело вздыхает и, отпив еще несколько глотков, заводит машину. – Ладно, только одно спрошу. Что я чувствовал, когда убивал? – Мария молчит довольно долго, и он уже думает, что она не ответит, потому что ответ его не устроит. Но она все-таки касается его плеча.

– Это было тем, ради чего ты жил, Тиерсен. Ты убивал во славу своих богов… и ты был счастлив. И это все, что я могу тебе сказать, – и Тиерсен болезненно усмехается, пораженно качая головой и вглядываясь в почти пустую утреннюю дорогу.

– С ума сойти. Знаешь, пожалуй, в одном ты точно права, – он на секунду переводит взгляд на Марию, и она выглядит такой красивой в этом серо-голубоватом свете. – Раньше действительно было проще.

========== XIV. ==========

Элизабет просыпается, когда Селестин останавливает машину на лужайке возле старого особняка и глушит двигатель. Малышка потягивается и зевает, приподнимаясь на сиденье и выглядывая в окно.

– А мы уже дома?

– Да, дорогая, мы уже дома, – Селестин не может сказать это искренне, но он очень старается.

Цицеро толкает дверцу, вылезая из машины, и легонько похрустывает каждым тяжелым шагом по подмерзшей траве. Он достает ключи из кармана пальто, но не успевает даже выбрать нужный, когда дверь открывается. Заспанная Альвдис в накинутой на плечи шали прислоняется к дверному косяку, почти лениво держа руку на поясе, где за пояс узких пижамных штанов наверняка заткнут пистолет. Но ее взгляд тут же меняется, и на лице проступает улыбка.

– Я так и знала, что это ваша машина. Услышала, когда вы подъезжали к воротам, а от их грохота даже Лод проснулся, – она хочет обнять Цицеро, но тот только хмуро огибает ее, проходя в дом. Альвдис почти не удивленно пожимает плечами. – О, Сел, ты тоже здесь? – она переводит взгляд сначала на вылезающего из машины Селестина, а потом на соскочившую в траву Элизабет. – Подождите. А это кто? И где Тир?

– Пойдем в дом сначала, – Селестин ежится от утренней прохлады. – Мне надо позвонить, а потом поговорим.

– Да, конечно, – Альвдис немного растерянно открывает дверь шире. – Я сейчас сделаю что-нибудь на завтрак.

– Я не голоден, – Селестин качает головой. – Но от горячего чая или кофе не откажусь. Хотя Лиз, наверное, хочет перекусить, и Цицеро так ничего и не ел, – он пропускает малышку вперед. – Познакомься, кстати, это моя кузина, Элизабет. А это Альвдис, она подруга Тира.

– Вы и есть та женщина с ласковыми руками? – сразу серьезно спрашивает Элизабет, протягивая Альвдис руку.

– Не знаю, крошка, что там они все обо мне наговорили, но, думаю, половина из этого неправда, – Альвдис добродушно улыбается, наклоняясь и пожимая маленькую ладонь. – Но нечего стоять на пороге, отопление и так стоит бешеных денег, – она пропускает их обоих внутрь и, широко зевнув, запирает дверь.

Лодмунд спускается по лестнице, тоже зевая и кутаясь в теплый халат поверх пижамы. Он полусонно протягивает Селестину руку, даже не здороваясь, замечает взглядом Элизабет и направляется в сторону кухни. Если что-то его и не устраивает, он скажет об этом после чашки крепкого кофе.

Селестин вздыхает и со странным ощущением оглядывает большой темный холл с широкой лестницей. Младший Мотьер знает, что это определенный перерыв в пути, но, как и всегда, совсем не чувствует себя дома.

Пока Альвдис накрывает на стол, Селестин находит телефон в гостиной и набирает номер, устало развалившись на диване. Но Приска быстро берет трубку, не давая ему заснуть:

– Алло? – ее голос плохо слышно из-за каких-то помех, но Селестин и этому рад.

– Здравствуй, – он не выдерживает и улыбается, хотя она его и не видит.

– Сел?

– А кто еще звонит тебе в восемь утра?

– К сожалению, только родственники и только по каким-то ужасным вопросам, – Приска усмехается.

– А тебе не звонил?..

– Конечно, – Приска перебивает вопрос. – Где-то час назад. Просил передать, что отправляется в Италию, не волноваться и не ехать за ним. Он вернется через несколько дней, а пока сказал вам пожить у него дома. Где ты сейчас?

– Я как раз в Орийаке, – Селестин с облегчением выдыхает.