Я без ума от французов (СИ)

– Селестин может сказать “нет”. Селестин может делать, что хочет. Но если Селестин уйдет, он больше не будет находиться под защитой Цицеро, – маленький итальянец почти шепчет, и Селестин видит, как его лицо слегка лоснится от ночного пота.

“Да охереть какая защита”, – думает Селестин, но слышит щелчки предохранителя – туда-сюда – у самого уха и не очень хочет возражать. Сейчас ему хочется только того, чтобы Цицеро убрался из его личного пространства немедленно, но он может только держать руки у груди, хоть как-то закрываясь от маленького итальянца.

– И если Цицеро не будет больше защищать Селестина, то сможет сделать с ним все, что захочет, – широкая ухмылка и легкие, раздражающие невыносимо щелчки. – Что захочет! Хочет – убьет, хочет… убьет! – Цицеро довольно смеется. – Но Цицеро сегодня добрый! Цицеро пойдет в душ, и Селестин сможет сбежать! – наклоняется совсем близко, и Селестин чувствует запах его пота. – Беги, мальчишка! – Цицеро поднимается резко и идет в ванную, хохоча и покачивая бедрами. И Селестин вообще не понимает, что только что произошло. Но времени обдумать это у него не так много, и он легко отставляет в сторону эмоции.

В Селестине сейчас борются ответственность и принципы. С одной стороны, он хорошо понимает, что если уедет сейчас – то вообще неизвестно, встретит еще Тиерсена или нет. Нет, Селестин не думает о Цицеро настолько плохо, но и ни одного повода думать о себе хорошо тот тоже не давал. И Селестин представляет себе все возможные звонки из полиции. “Селестин Мотьер? Тело вашего брата было найдено во Флоренции, с множественными пулевыми ранениями в области груди”. “Ваш брат был арестован по обвинению в соучастии в убийстве вашего дяди”. Или еще хуже: “Ваш брат был задержан за покушение на убийство”. Вариантов множество, в зависимости от того, в какой момент Цицеро решит вмешаться, но каждый хуже предыдущего. А Селестин иногда, конечно, сердится на Тиерсена, даже сейчас, но смерти или тюрьмы ему не желает. Да и никогда не желал. Но если остаться… это невыносимо. У Селестина уже нет ни нервов находиться в постоянном напряжении, которое ему обеспечивает Цицеро, ни терпения выносить его в быту. Но выбор все еще стоит между возможной безопасностью Тиерсена – и, соответственно, их общим будущим – и временным дискомфортом. И этот выбор настолько прозрачен, насколько может быть. Селестин вздыхает и поднимается.

Цицеро возвращается скоро, вымывшийся, одевшийся и выглядящий куда лучше: кожа у него теперь чистая, пахнет от него сладким шампунем, а синяки под глазами чуть меньше заметны, когда он улыбается и весь в движении.

Селестин не слишком дружелюбно сидит в кресле, перебирая его четки.

– Положи это! – Цицеро сразу хмурится и шагает к Селестину зло, но тот спокойно растягивает четки между пальцев.

– Тише, пожалуйста, – говорит он негромко. – Я просто хочу с тобой поговорить.

– А это? – Цицеро шипит, глядя на свои четки, которые Селестин потягивает так опасно.

– А это мой заложник, пользуясь твоими терминами, – Селестин улыбается доброжелательно, но не слишком.

– И если Цицеро захочет выстрелить… – маленький итальянец как-то неуловимо меняет тон и явно ждет продолжения от Селестина.

– Я их порву, – тот говорит это довольно осторожно. Он сам решил сыграть в эту игру, конечно, но на самом деле понятия не имеет, как нужно и можно играть с Цицеро.

– Пф, Цицеро купит себе другие! – маленький итальянец смотрит на Селестина смешливо. Его первый гнев куда-то прошел, и младшего Мотьера это даже немного беспокоит, но он все равно продолжает:

– Меня это устраивает, – и Цицеро смотрит на него секунду, а потом счастливо хохочет и подходит ближе, мягко, плавно:

– Продолжай, мальчик! Цицеро очень интересно!

– Итак, я уже понял, что переубеждать тебя – лишняя трата времени. Но я хочу предложить свои дополнения к твоему плану. Свои условия.

– А-а, глупый мальчик хочет свои условия? – Цицеро прикусывает губу. – Тогда Цицеро хочет свои взамен!

– Тебе не кажется, что это и так выглядит как “все будет по-твоему плюс парочка корректив от меня”? – Селестин возмущенно поднимает брови.

– Цицеро хочет свои условия! – маленький итальянец капризно хмурится и опять упирает руки в бока.

– Посмотрим, – бросает Селестин, он уже не в настроении долго спорить. – Итак, условие первое: ты больше не называешь меня ни мальчиком, ни одним из прилагающихся к этому слову эпитетов. Да, я младше тебя и даже младше Тира, но это ужасно раздражает. У меня есть имя, и будь добр называть меня по нему.

– Мелочь, – Цицеро дергает носом. – За это ма… Селестин, – он исправляется, безобидно поднимая руки, – отдаст Цицеро свою машину на все время, пока мы будем здесь.

– Хорошо, – Селестин решает, что если они все равно будут ездить вместе, то какая разница, кто будет сидеть за рулем. – Но стоимость бензина я записываю на ваш счет. Дальше. Ты не наставляешь на меня оружие и, соответственно, не угрожаешь меня убить. Никогда.

– На время! – Цицеро торгуется на редкость увлеченно. – Пока не уедем! И за это Селестин поедет убивать своего дядюшку вместе с Цицеро!