Я без ума от французов (СИ)

Тиерсен открывает и закрывает рот. Кажется, его только что назвали хорошим слугой, а его Цицеро… да, он тщеславен, но не настолько, чтобы так поступать с ним. Тиерсену плевать, какие боги и зачем играются с ним, с теми, кого он любит, им играть нельзя. И он повышает голос, злость снова легко закипает.

– Да как думать, если я не высыпаюсь, если у меня постоянно шум в ушах, если руки трясутся? Если я чуть не убил себя, перепутав реальность с одним из твоих кошмаров? Я не употреблял ничего больше пяти лет, но нет, надо опять чему-нибудь случиться! Надо случиться женщине, которая показывает какой-то хренов “путь” и отправляет к чертям всю жизнь вместо того, чтобы просто и прямо сказать, чего хочет! Правильно, зачем человеку жизнь, если есть такой прекрасный “путь” с кричащими голосами, психозом и тягой к самоубийству! Что, это какое-то удовольствие в том, чтобы давать людям загадку, с которой они не справятся, а потом смотреть, как они всю жизнь мучаются?

– Твоя смерть не желанна мне, – говорит Богоматерь тихо. – Годы, которые Цицеро мучился, не были желанны мне. Но я не могу их вернуть, я не могла сделать их другими, это был его выбор. И я не могу остановить твою руку с оружием, но я вижу, что в этом нет твоего желания, это лишь оттого, что ты боишься спать. Твой разум притупляется, когда ты не спишь, но ты сможешь понять и сам ответить на свои вопросы, если отдохнешь. И если тебе нужно время подумать в одиночестве, я могу тебе его дать.

– Да, – Тиерсен почти спокойно выдыхает после долгой паузы, за которую обдумывает, что пользы от согласия сейчас им всем будет больше, чем от пустых криков и попытки найти какую-то правду. – Мне нужно побыть одному. Я хочу… не слышать. Хотя бы немного.

– Как ты захочешь, – Богоматерь подходит ближе. – Я дам тебе немного времени. Надеюсь, ты потратишь его с пользой, – она касается локтей Тиерсена, и от этих прикосновений ему холоднее, чем от жгучего ветра по щекам. – Возвращайся, когда сочтешь нужным. Возвращайся в семью, когда будешь готов. И я покажу тебе… – она будто не приподнимается на носках, но целует Тиерсена в губы, коротко и целомудренно.

– Скажи, мы вообще нужны тебе? – спрашивает Тиерсен тихо, касаясь ее плеч, чувствуя какую-то непоправимость происходящего.

– Я буду ждать, – и она снова целует его, долго и мягко. И после – только сладкий сон без сновидений.

Тиерсен просыпается лениво, зевая и потягиваясь на постели. Первый раз за долгие месяцы. Ему немного прохладно, и он приоткрывает глаза, тут же щуря их от слишком яркого для осени солнца, бьющего в открытое окно. “Интересно, сколько я спал?” – он разморенно думает, не поваляться ли еще в постели, но Цицеро рядом нет, а кому-то надо готовить завтрак. Тиерсен поднимается, морщась от присохшей липкости повсюду, и быстро разминает приятно ноющее тело.

Цицеро находится в гостиной, он залез с ногами на диван и сейчас увлеченно обгрызает один из крендельков, которых Тиерсен щедро напек несколько противней, и читает свой французский учебник. Тиерсен уже принял душ и потирает влажные волосы, прислоняясь к арке.

– Доброе утро.

– Утро? – Цицеро поднимает голову. – Шестой час на дворе, Тиерсен.

– О. Я спал дольше, чем думал.

– Это имеет значение? – Цицеро как будто недоволен чем-то.

– Никакого, если я выспался, – Тиерсен подходит и опускается рядом на диван, поднимая ноги Цицеро и кладя их себе на колени. – Хотя хранитель моего сна и сбежал, – щекочет коротко пятку, и Цицеро не выдерживает, хихикает, закрывая лицо книгой. Но через секунду опускает ее, снова принимая невозможно серьезный вид.

– Цицеро был голоден!

– И сам приготовил себе завтрак? Силы небесные, это стоит отметить! – Тиерсен смеется.

– И что это Тиерсен такой веселый? – Цицеро, конечно, не собирается говорить, что совершил две несомненно героические, но с треском провалившиеся попытки приготовить что-нибудь съедобное и в итоге просто доел остатки вчерашнего ужина, а теперь вынужден перебиваться сладкими коричными крендельками в ожидании того, когда Тиерсен проснется и приготовит нормальный обед.

– А с чего мне не веселиться? Завтра мы отправляемся в гости к моему дорогому брату и займемся самой прекрасной работой на свете, – Тиерсен довольно вытягивает ноги. Может быть, он немного перегибает с такой эйфорией, но перспектива остаться без кошмаров настолько его радует, что он не может удержаться. – И еще я, скажем так, переговорил кое с кем. И выводы из нашего… разговора на редкость меня устраивают.

– Тиерсен говорил с Ней? – Цицеро сразу забывает о том, что немного раздражен от долгого ожидания, и откладывает книгу, глядя на Тиерсена почти восторженно. Но тут же несчастливо кривит губы. – Тиерсен никогда не рассказывает Цицеро об этом…

– Я обязательно расскажу тебе все-все. Но позже, ладно? – меньше всего Тиерсен сейчас хочет это обсуждать.

– Тиерсен обещает?

– Конечно, – еще одно обещание в его список. – А теперь пойдем обедать, а потом побросаем ножи. Думаю, мне надо еще попрактиковаться.

Звонок в дверь неожиданный, и Селестин вздрагивает.