Я был капитаном Фицроем

Всю ночь Фицрой сам стоял у штурвала рядом с рулевым, сверяя по компасу курс, штурман, Даниэль Маклорен, отмечал на карте движение корабля по счислению пройденного пути. Матросы то и дело бросали за борт лаг, определяя скорость, с которой «Габриэла» пробиралась сквозь бушующий океан. Наутро по курсу корабля возникли туманные очертания острова, и к обеду «Габриэла» влетела в бухту на высокой волне и стала на рейде недалеко от берега. Шторм, разыгравшийся не на шутку в открытом океане, не нарушал спокойствие воды в бухте, высокие горы защищали ее от ветров, узкий, изобилующий скалами вход, хотя и представлял опасность, но служил препятствием для разгулявшейся океанской стихии, волны, ломаясь о скалы, теряли силу, успокаивались, и не нарушали покой тихой уютной бухты.

С «Габриэлы» спустили шлюпку, и Фицрой отправился на берег, к губернатору, добиться разрешения подойти к причалу и провести несколько дней на острове, пока не закончится шторм. Он прикинул, какую сумму придется ему заплатить, и надеялся, что губернатор не проявит излишней жадности, и сумма, предложенная Фицроем, если и будет превышена, но не более, чем в два раза. Каково же было его удивление, когда в губернаторе он узнал спасенного им капитана Жака де Ладье. Тот был искренне рад видеть своего спасителя и отказался брать с него какую-либо плату за стоянку и пребывание на острове.

Первым делом Фицрой занялся устройством Мари, он попросил Жака позаботиться о ней, объяснив, что именно благодаря этой девушке ему удалось избежать петли. Де Ладье, на правах губернатора, обещал устроить жизнь Мари как можно лучше, уяснив, что девушка обладает знанием французского, знакома с делопроизводством, поскольку в ее обязанности входило разбирать бумаги леди Инессы, он предложил ей должность своего секретаря. Когда прежний губернатор острова, по причине болезни и преклонного возраста покинул свой пост и отправился во Францию, секретарь уехал вместе с ним, и де Ладье вынужден был сам заниматься делопроизводством, не имея достаточного опыта подобной работы. Он был рад доверить этот нудный, но необходимый труд, такой милой, приятной и обходительной девушке, предоставив ей жилье в своей резиденции.

Записки капитана Фирсова

Ноябрь 2003 года

Я уже перестал ставить числа в своем дневнике, ощущение времени терялось, записи стали бестолковыми, почерк неровным и неразборчивым, скоро я совсем не смогу писать. Если нечего не изменится, то скоро я превращусь в бессловесное животное, окончательно потеряв человеческий облик.

Но что-то произошло. Однажды, вместо угрюмого профессора с козлиной бородкой вошла симпатичная миловидная молодая женщина.

— Я Ваш новый лечащий врач, зовут меня Мария Петровна. Я отменяю назначения профессора, Вам больше не будут колоть те препараты, но если кто спросит, отвечайте, что по-прежнему продолжаете их принимать.

В ответ я только кивнул, ничего сказать я уже не мог. С тех пор все изменилось, сознание стало проясняться, я вспомнил свое имя, всех членов экипажа и все, что произошло в том полете, я записал всё, начиная от взлета до того как нас сбили. Я спросил Марию Петровну, не известна ли ей судьба моих друзей, тех, что покинули самолет раньше меня?

— Ваши друзья живы, с ними всё в порядке, они дома, со своими семьями, с военной службы они уволились, а вот сержант Ваш, стрелок-радист, Николай Зинченко — звезда телеэкрана. Его постоянно приглашают на все передачи, где он рассказывает, что самолет Ваш был сбит российскими средствами ПВО.

— Интересно, как это ему удалось определить? Установить принадлежность ракеты, сбившей самолет, могут только эксперты, но никак не стрелок-радист, что летел в этом самолете и покинул его еще попадания ракеты.

— Это не имеет значения, телевизионщиков это не волнует, им нужна картинка для толпы, хотя российские эксперты и установили, что ракета была украинской, власти Украины и западные СМИ продолжают утверждать, что это именно Россия сбила украинский военный самолет. Америке нужен был повод для войны НАТО против России, и хотя вышла промашка, повод не состоялся, но никто не хочет признать правду, продолжают искать российский след. Скоро к Вам придут представители то ли властей, то ли СМИ, не знаю, но придут обязательно. Я скажу Вам, что нужно говорить, если Вы скажете не то, чего от Вас ждут, то никогда отсюда не выйдете.

— Мне нужно подтвердить то, что говорит мой сержант?

— Что-то в этом духе, я пока еще не знаю, что они захотят услышать от Вас, но я буду это знать.

— Но я же не могу говорить такую чушь, это будет просто смешно, я ведь не сержант, мне не простительна глупость, которая позволена ему.

— Надеюсь, это будет нечто другое, но смысл прежний, никто не хочет признать, что украинские военные преднамеренно сбили свой самолет.