Я был там: история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени

Мы глубоко ошибались, когда думали, что, вырвавшись из блокадного кольца, больше не испытаем чувства голода. По прибытию на указанное нам место какое-то время мы получали пособие от государства в виде продуктов. Мы получали сколько-то муки, тушенки, сгущенки и каких-то других продуктов. Для сытной, шикарной жизни этих продуктов нам, конечно, не хватало, но было каким-то подспорьем. Через какое-то время этой помощи нас лишили, и мы были вынуждены перейти, как говорится, на подножный корм, в прямом и переносном смысле. Тетя Маруся начала обменивать вещи, привезенные нами, на продукты, и какое-то время мы жили этим. Но потом эти вещи кончились, в этом нам помогли и хозяева дома, где мы жили, украв часть наших вещей, и нам пришлось в прямом смысле переходить на подножный корм. Летом мы стали есть какие-то стебли, корни, в поле рвали колоски, на колхозных полях воровали горох, из цветов клевера пекли лепешки. В Башкирии в то время росло много съедобных растений, которые были сладкие и даже, как нам тогда казалось, вкусные. Очень много было дикого лука и чеснока, были целые заросли орехов. В летнее время нам очень помог лес грибами, ягодами и орехами. А вот хлеб мы снова стали есть не каждый день. Еще неокрепшие от блокадного голода, мы снова начали голодать. Особенно тяжело пришлось в первую зиму. Своего подсобного хозяйства мы завести не успели, поэтому вошли в зиму только с теми запасами, которые успели заготовить в лесу и на лугах. Иногда удавалось подзаработать у местного населения несколько картофелин, свеклину или репу. Дотянув до весны, начали копать в чужих огородах гнилую картошку и печь из нее лепешки. Жиров не было никаких, поэтому лепешки пекли на солидоле, которым смазывали оси телег и трактора.

Не лучшим образом обстояли дела с одеждой и обувью. В связи с нашим дистрофическим состоянием, уезжая из Ленинграда, мы не могли взять с собой много вещей, в том числе одежды и обуви. Через какое-то время вся наша одежда прохудились, а заменить ее было нечем. Необходимые нам вещи можно было купить на рынке, но уже не было денег на их приобретение. В таких случаях выход один – заплатки. Была проблема даже с тряпками для заплаток и нитками для того, чтобы пришить эти тряпки. Потом на заплатки пришивали новые заплатки. А так как каждый раз тряпки были разные, наша одежда выглядела в конечном итоге как новогодняя елка с украшениями. С обувью дела обстояли несколько проще. На рынке можно было купить плетеные из лыка лапти по доступной для нас цене. С РАННЕЙ ВЕСНЫ, КОГДА ПОЯВЛЯЛИСЬ ПЕРВЫЕ ТРОПКИ, ДО ПОЗДНЕЙ ОСЕНИ, КОГДА ВЫПАДАЛ СНЕГ, ХОДИЛИ БОСИКОМ, А ЗИМОЙ – В ЛАПТЯХ. В СЫРУЮ ПОГОДУ ЛАПТИ ОБШИВАЛИ РЕЗИНОЙ И ХОДИЛИ ПО ВЕСЕННИМ И ОСЕННИМ ЛУЖАМ. Ранней весной и поздней осенью земля была мерзлая, босые ноги быстро замерзали, и тогда на дороге искали свежие коровьи лепешки, вставали туда босыми ногами, а потом бежали дальше, до следующей. На наше счастье, в те годы, помимо колхозного стада, многие частники держали своих коров, и в таких коровьих лепешках недостатка не было. Обработка почвы и все другие сельхозработы выполнялись в основном при помощи лошадей и быков, и поэтому на любой улице, помимо лепешек, можно было найти и кое-что другое. Лошадиный помет мы тоже использовали, но это уже для других целей, и об этом потом.

Я только в Башкирии узнал, что казеиновый клей делают из творога. Недалеко от нашего дома находился молокозавод, на котором помимо традиционной продукции выпускали творог для клея и отправляли его на военные заводы. Творог отправляли в сушеном виде, сушили его в специальных подносах на крышах близлежащих сараев. Крыши этих сараев постоянно не охранялись, и мы частенько эти подносы ополовинивали. Творог был настолько вкусным, что можно было бы его поесть и сегодня, а нам, в то время голодным и тощим, он казался пищей Богов. Чтобы не вызвать подозрения, мы таскали творог с разных подносов и понемногу, и нужно было иметь большую силу воли, чтобы не опустошить все подносы сразу.

В колхозах не хватало не только машин и тракторов, но даже лучшие лошади были забраны в армию и отправлены на фронт. Многие грузы за десятки километров переносили и перевозили вручную. Зерно зимой перевозили в Заготзерно на саночках. Особенно мне запомнились женщины-татарочки из соседнего села, которые на коромыслах носили сдавать молоко за 20 километров на молокозавод. Сколько нужно было иметь сил и терпения, чтобы непросто пройти это расстояние, но еще и пронести на коромысле два ведра с молоком, а потом еще и вернуться домой той же дорогой.