Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

– Машалла, моя крошка! Разумеется, я по-прежнему твоя, но здесь нет Интернета. К тому же мне приходится много заниматься. Мы не имеем права пользоваться телефоном во время занятий.

– Ты находишься среди сестер? Носишь хиджаб? Успокой меня! Мое сердце ноет из-за того, что тебя все могут видеть.

А вот если бы он видел меня в эти минуты…

– Басмалла, здесь одни женщины, и мы все укутаны с ног до головы! Все наши помыслы связаны только с учебой.

Все это похоже на театр абсурда. Или на водевиль 2.0. Лежащие на шезлонгах отдыхающие, которые видят и слышат меня, просто ошарашены. Что касается Лу, то она, прикрыв рот купальным полотенцем, задыхается от смеха. Действительно, видя, как я, полуобнаженная, ломаю комедию, мешая французский язык с арабским, которым я владею весьма относительно, не знаешь, что делать: то ли плакать, то ли смеяться. Я отворачиваюсь, чтобы никого не видеть. Я стала красной как рак. И не знаю, куда деваться.

– А, хорошо… Ты успокоила меня, жена моя… Я думал, что с тобой поступают плохо, что тебе задурили голову, что ты больше не любишь меня.

– Нет, вовсе нет.

– Тогда почему ты ничего не сообщаешь мне о себе?

Потому что я отдыхаю, в частности от тебя, Билель! Но поскольку Билель никогда не вслушивается в слова Мелани, она терпеливо повторяет:

– Я тебя предупреждала, что у меня не будет Интернета. Здесь, где я нахожусь, в самом центре Туниса, мобильная связь работает плохо, к тому же это очень дорого…

– Хорошо, хорошо, жена моя… Мне больно слышать, что ты живешь в таких условиях… У тебя есть деньги? Вскоре я займусь всем ради нас и нашей небольшой семьи.

– Да, не волнуйся. Мой лимит заканчивается. Я храню несколько минут на всякий случай! У тебя все в порядке?

– Да, не бери себе в голову. Я потом расскажу тебе обо всех новостях.

– Да, а что такое?

– Потом. Но это хорошо для нас… иншалла. Когда ты приезжаешь?

Билель намекает на штурм нескольких крупных иракских городов, которые ИГИЛ захватит в июне, и на скорое провозглашение халифата.

– Скоро.

– Когда?

– Мы с Ясмин должны выяснить, в какой день дешевле всего прилететь в Стамбул.

– Но когда? Э, когда? Мелани? Жена моя?

За несколько минут мною вновь овладевают усталость и стресс. Все возвращается на круги своя. Чувство угнетенности, ложь, диван, на который я не могу больше садиться, поскольку он сразу же пробуждает во мне неприятные воспоминания о наших разговорах.

– На следующей неделе, точно…

– Хорошо. Ты ведь меня предупредишь?

– Конечно!

– Обещай!

– Обещаю, Билель.

И это правда. Я собираюсь ехать в Стамбул, следуя его указаниям. Только за одним исключением: меня будет сопровождать Андре, а не юная Ясмин. Мой план очень прост: Билель сказал, что нас будет встречать женщина в возрасте. Она готовится увидеть двух молодых девушек, одетых в бурку. Но она не обратит никакого внимания на двух друзей в джинсах и кроссовках, которые быстро растворятся в толпе, чтобы взять такси. Андре, мастер на тайные уловки, вне всякого сомнения, сумеет сфотографировать мамочку-сводницу. Я пойду вперед, чтобы в случае необходимости помочь найти ему эту женщину.

Пока вербовщица будет ждать Ясмин и Мелани, чтобы отвезти их неизвестно куда, мы с Андре сядем на самолет, летящий в Килис. Это пограничный с Сирией город, но самый безопасный, поскольку его контролируют курды. Килис не слышит грохота войны, но все равно с печалью думает о ней… Там мы должны взять интервью у Гитона, чтобы сравнить его ответы с ответами Билеля, Абу Мустафы и других. Репортаж завершит фотография Мелани, сделанная в нескольких метрах от сирийской границы. Там, где журналистка останавливается у ворот ада, Мелани попадает в него. Работа будет закончена, никого не придется приносить в жертву. По крайней мере, в реальной жизни. Да, мы определили конец, а следовательно, мотив, которого мне не хватало, чтобы бросить расследование и, главное, избавиться от Мелани… Будет покончено с раздвоением личности, с все более настойчивым вторжением в мою личную жизнь. Rhallas. Круг замкнется. По крайней мере, я так полагала, заканчивая разговор с Билелем в Тунисе.

Через четыре дня