Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Короткая тунисская передышка безмятежно заканчивается. Накануне нашего отъезда Билель стал настойчивым, как никогда прежде. Неудовлетворенный непродолжительным разговором, который вела с ним Мелани у бассейна, он забрасывает ее посланиями. Он испытывает душевные терзания. Ему не хватает Мелани. Если он не засыпает, мысленно видя овал лица своей «женушки», то ночи утрачивают свою прежнюю сладость. Дни тянутся мучительно долго. Ему просто необходимо увидеть Мелани. Почему она отказывает ему в этом? Его тон становится жестче. Предпринимая отчаянную попытку окончательно промыть Мелани мозги, разговаривая с ней по несколько часов, он сам запутался. Теперь я вижу перед собой влюбленного мужчину… И это очень плохо для меня, Анны, поскольку помимо прочих недостатков Билель наделен безграничным эго. Если он поймет, что девушка, в которую он влюбился, журналистка, к тому же посмеявшаяся над ним, опасность, нависшая надо мной, станет более грозной. Надеюсь, что я ошибаюсь, поскольку мужчина, которому изменили, может предстать в неожиданном облике. Я осмеливаюсь полагать, что это относится и к такому сумасшедшему джихадисту, как Билель… Он явно не наделен душевным великодушием, чтобы избавить женщину, которую он любит, от своей ненависти и жажды мщения.

В гостинице, в которой мы живем, Интернет работает только около стойки администратора. Вот уже в течение нескольких дней все видят, как мы смеемся с моей подружкой, одетые в купальники, как и остальные отдыхающие. Как я появлюсь в хиджабе в холле, чтобы успокоить мужа своего сетевого двойника? Сама мысль об этом приводит меня в смущение. Что касается длинного черного платья, то о нем вообще лучше забыть… В то же время я чувствую необходимость появиться перед его глазами, чтобы он успокоился и по-прежнему ни о чем не догадывался. Значит, я должна настроить свою веб-камеру так, чтобы Билель видел Мелани узким планом. Придется скрестить пальцы, чтобы он не попросил Мелани передвинуть камеру. Я вижу, до какой степени моя мизансцена тревожит Лу, хотя мне трудно догадаться, какие именно чувства скрываются за ее нахмуренным, хотя и отдохнувшим лицом. Сердится ли она на меня? Или боится за меня? Необычайно деликатная Лу ненавидит любые формы вмешательства в чужую интимную жизнь.

В тот вечер Билель ворвался в наше место отдыха к Мелани, а следовательно, к нам. Он выиграл. Он скомкал приятные моменты этой недели, он полностью испортил наш последний вечер. Мы садимся на одну из длинных полукруглых банкеток в холле гостиницы, держа на коленях наши компьютеры. Я сказала Лу, что могу обойтись без нее, но ей тоже надо воспользоваться Интернетом. Возможно, она хочет быть рядом со мной, чтобы поддержать меня? На моих ногах «вьетнамки». Я быстро натягиваю черную чадру на короткое белое платье. Мое лицо слишком загорелое для человека, который утверждает, будто все дни напролет погружен в учебу… Лу делает вид, будто не видит меня. Тем лучше. Это неподходящий момент, чтобы подтрунивать над моим двойником и пытаться улыбаться в надежде разрядить обстановку. Не говоря уже о том, что я, хотя и отношусь к Лу как к младшей сестре, испытываю определенное смущение из-за того, что она застала меня за этим занятием. Впрочем, ей многое известно. Все должно пройти хорошо, но разговор будет коротким: Мелани торопится.

Наконец Билель видит лицо Мелани. В его глазах застыла тревога.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Я не могу без тебя продвигаться в своих поисках. Никогда больше так не делай, моя любовь, моя жизнь, моя жена…

– Машалла, Билель. Мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться. Но там, где я нахожусь, невозможно найти сеть. Я должна соблюдать осторожность… Отъезд приближается… Здешние сестры не только учат нас арабскому языку, но и настойчиво предупреждают об опасностях джихада. Я не хочу вызывать у них подозрения.

– Не слушай их! Твое место здесь, около твоего мужа! Иншалла, как же мне тебя не хватало… Наконец-то я смогу поспать несколько часов.

– Но ты все же спишь с тех пор, как я лишилась возможности разговаривать с тобой?

– Урывками… Я с самого начала говорил тебе, что истово преклоняюсь перед Аллахом. Прежде у меня была только работа. Но с тех пор как в мою жизнь вошла ты, ты стала второй причиной, чтобы жить.