Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Я отключаюсь. По многим причинам. Я украдкой наблюдаю за Лу, которая тоже разговаривает по скайпу. Мне хочется догадаться, придала ли она значение последним фразам Билеля. Судя по всему, нет. Она по-прежнему притворяется, что не замечает меня. Уж не знаю почему, но аниматоры гостиницы, особенно некий Мустик, постоянно вертятся вокруг нас. Они обычно обращаются к нам только тогда, когда играют в ватерполо в миллиметре от наших шезлонгов, или когда назначают нас единственными клиентами, которых необходимо разбудить, когда мы отдыхаем, чтобы посмешить отдыхающих. Но вот сейчас они, похоже, выбрали именно этот вечер, чтобы досаждать нам. Но если Билель услышит хотя бы приглушенный мужской голос, для меня это окажется катастрофой. Он обязательно перезвонит, я в этом уверена. Окружающие меня люди продолжают смотреть на меня с удивлением, если не сказать с презрением. На экране компьютера появляется фотография Билеля в форме боевика. Я нажимаю на кнопку «ответить».

– Мелани, скажи мне, что ты меня любишь!

– Я очень плохо слышу, крошка. Но я хочу тебе сказать, что со мной все в порядке и что я завтра возвращаюсь во Францию. Прошу тебя, подожди до тех пор, пока я не приеду в Тулузу. Там мы поговорим. Обещаю, у меня будет много времени…

– Жена моя, я хорошо тебя слышу. Ты успокаиваешь меня, но мне плохо от одной мысли, что все смотрят на тебя…

– Но я в парандже…

– Неважно! Ты не должна выходить. Эта боль пронзает мне сердце…

– Но я хорошо себя веду. Ты сам мне говорил, что в парандже я могу выходить!

– Здесь![47] Но не в стране неверных!

– Но я в Тунисе…

– Они еще хуже, с их-то женщинами в туфлях на каблуках! В аш-Шам из Туниса приезжает много джихадистов. Они испытывают отвращение к волкам, которые превращают овечек в неверных женщин легкого поведения. Пусть никто не приближается к тебе. Иначе я убью его, клянусь Аллахом!

– Ни один мужчина не сказал мне ни слова. Не волнуйся. Хорошо?

– Хорошо… Но я не хочу, чтобы кто-либо забивал твою голову глупостями. Ты совершенствуешь свой арабский, и ничего больше. Ты так загорела, что изменилась.

Я ожидала, что Билель заговорит об этом, но не предполагала, что он мне подстроит ловушку. В его голосе я не уловила ни тени сомнений…

– Я изменилась? Так лучше, правда? Они ведь более красивые, женщины в ярких красках!

Билель с презрением отвечает:

– С темной кожей ты похожа на девиц, которых я знаю… Я предпочитаю светлую кожу, такую, с какой тебя создал Аллах… Но загар подчеркивает цвет твоих зеленых глаз. Это видение будет убаюкивать меня перед сном.

Я внутренне вздыхаю с облегчением. Лу украдкой бросает быстрые взгляды на экран. Я сознательно несколько раз прерываю разговор, ссылаясь на плохую связь. Но Мелани приходится потерпеть еще некоторое время, чтобы окончательно избавиться от своего «мужа».

Потом я снимаю хиджаб и оборачиваюсь к своей подружке. Я прекрасно знаю, что означает то выражение ее лица, которое сейчас вижу. Она раздосадована. И все ее чувства кипят так бурно, что ей не удается выразить их иначе. Тем не менее мне удается вытянуть из нее несколько слов. Она объясняет, что слова джихадиста вызвали у нее серьезное беспокойство. Значит, она слышала, о чем мы говорили… Она считает, что журналистка идет на неоправданный риск, подвергая себя такой опасности. Ведь возникла реальная близость, она это заметила, и это повергает ее в ужас. Лу почувствовала, что Мелани принадлежит Билелю, и от этого у нее кровь застыла в жилах.

Лу присоединится ко мне позже, ей надо еще какое-то время пообщаться по скайпу. Когда она входит в номер, то видит меня лежащей на кровати. Она молча ложится рядом. Я жду, когда она посмотрит на меня. Наконец Лу улыбнулась. Мы не будем говорить о том, что произошло. Я вынимаю свою «тяжелую артиллерию» лаков и крашу ей ногти в ярко-красный цвет.

В среду вечером

И вот я снова на своем диване. Такая же мрачная, как одеяние Мелани. Обычно я счастлива, когда возвращаюсь домой. В своей квартире я чувствую себя неуязвимой. Я радуюсь, что снова вижу свою большую собаку, которую очень люблю. Она похожа на гигантскую плюшевую игрушку, которая только и делает, что спит. Ее зовут Нанси Синатра[48]. В тот вечер, приняв душ, я сразу же залезаю под теплое одеяло. Билелю я позвоню из спальни. Такое редко случается. Андре не любит этого. Но порой из-за недостатка времени или из-за проблем с освещением для фотографий у нас нет выбора. В спальне царит спокойная, приглушенная атмосфера. Почти всегда я ложусь спать при свете свечи. Я надела паранджу и взяла компьютер на колени. Камера установлена таким образом, что Билель будет различать только мое лицо. Я приготовила себе обжигающий чай и поставила кружку на деревянный ночной столик. И вот я звоню. Уже с первых слов Билель утомляет меня. Я не в состоянии это выносить.

– Меня тебе не хватало? Ты меня любишь? Я так горячо люблю тебя… Мелани, моя жена…

– Я плохо тебя слышу… Что нового?