Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

В ожидании встречи с Лолой я скрупулезно готовлю все, что мне потребуется для последнего разговора по скайпу Мелани с Билелем: две полные бурки, как он велел, мой личный телефон для записи разговоров, новый телефон, чтобы связываться с Билелем, а также телефон Мелани, который я сохранила на всякий случай. За последний месяц я сильно похудела. Мое лицо осунулось. Ведь я просто не находила себе места… Лежа на кровати унылого гостиничного номера, я в последний раз смотрю на джеллабу и хиджаб Мелани. Сердце мое сжимается. Но не потому, что мне придется избавиться от маскарадного костюма, а потому, что я должна бросить ее, Мелани. Как всегда, когда я чувствую избыток адреналина, я говорю себе: «Что теперь?» Мне не будет не хватать Билеля, это совершенно очевидно. И тем более робкой кривляки, в которую я была вынуждена перевоплотиться. Из моей жизни исчезнет сирийское бытие, пусть даже в том виде, в каком его представлял Билель. Как показала проверка его высказываний, он был моим лучшим источником информации. Должна признаться, я душой прикипела к этому репортажу. Мои мысли путаются. Я устала.

Словно чтобы усилить мой стресс, мне постоянно названивает отец. Я не знаю, что с ним сегодня случилось, но впервые я чувствую, что значит иметь мать ашкенази[53]. Сегодня утром мы нос к носу столкнулись с ней в аэропорту. От моего брата и матери отец знает, что я нахожусь в Амстердаме, но ничего больше. Он понимает, что я уклоняюсь от прямых ответов. Примерно неделю назад я сказала ему, что работаю над особенным досье, не вдаваясь в подробности. Но он далеко не глупый человек и прекрасно знает сферу моих любимых расследований. Отец спрашивает, что я делаю в Амстердаме и, главное, какие у меня дальнейшие планы. «Я слышал, что ты говорила о Турции. Но ты летишь в Сирию. Да даже если ты окажешься только на границе, это разобьет мне сердце! Ты видела всех этих заложников? А? Не причиняй мне горя, ты прекрасно знаешь, что я не оправлюсь от него!» Отец кричал. Он, такой выдержанный и спокойный… В тот момент, когда беспокойство отца выплескивалось мне в уши, рядом со мной находился Шарли. Я не знаю, слышал ли наш разговор великий фотограф, но мне было безумно стыдно, что я в его присутствии спорила с отцом только потому, что я просто собиралась в Левант…

Вот уже в течение двадцати лет я стараюсь тщательно скрывать от своих родных проблемы, с которыми мне приходится сталкиваться. Я также не говорю им о поездках, которые в ходе подготовки репортажа мне приходится совершать. Я обожаю эти поездки, но мои родители придерживаются иного мнения. Моя мать знает, что я всегда соблюдаю осторожность. Но мой отец отталкивается от принципа, что, несмотря на осторожность, опасность существует всегда. Во время разговора я все время пытаюсь найти себе оправдание, но безуспешно. Я не знаю, как объяснить отцу, не испугав его, что его дочь, превратившаяся сначала в Мелани, потом в Ум Саладин, стала невестой террориста «Исламского государства», французской правой руки самого опасного террориста в мире. «А Турция?» – спрашивает он меня. Похоже, отец не понимает, что я хочу отправиться на границу. Я что-то бормочу. И вот теперь, в гостиничном номере, я отключаюсь, пообещав отцу, что во вторник я вернусь во Францию, а сейчас я просто нахожусь в Голландии. Я позвоню ему завтра, пусть он не беспокоится.

Все готово. Ожидая, когда придут мои товарищи по несчастью, я просматриваю свой настоящий профиль на фейсбуке, под именем Анна. Мне интересно, ответил ли Гитон на мое последнее послание. Да! Одной заботой меньше. Но, прочитав эти слова, я чуть не падаю на пол: «Если хочешь взять интервью, попей мятный чаек с ССА[54]».

Да что такое? Что я сделала, чтобы вдруг получить столь решительный отказ? Еще вчера он сообщал мне, что готов дать интервью в присутствии моего фотографа, о чем я и просила. Чтобы заранее предотвратить опасность возможного похищения, я сказала ему, что мы готовим большую статью, для написания которой мы уже встречались с представителями других исламистских сетей в Ливии (еще одном гнезде джихадистов). Тогда меня тоже сопровождал фотограф, и они были очень любезны с нами. Они обеспечили нам безопасность. Я руководствовалась мыслью, что Гитону и его бригаде хватит ума, чтобы не заманивать нас в ловушку, поскольку они побоятся потерять лицо перед другими фанатиками. Это могло бы навредить им, поскольку сейчас просматривается тенденция объединения «неверных». Точно так же «Исламское государство» и «Аль-Каида» в конце концов будут вынуждены понять, что в их интересах объединить свои силы в Сирии…