Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Билель вел переговоры о мире? Он человек мира? Эти слова надо было бы выбить на его надгробном камне, как у Нельсона Манделы… Я лечу в бездну, с каждым мгновением становящуюся все более абсурдной. На YouTube и нескольких специализированных сайтах я нахожу видео, на котором запечатлен мощнейший взрыв. В титрах указано, что именно так нашел свою смерть Абу Билель. На видео земля действительно вздымается дыбом. Очень впечатляющее зрелище. Я узнаю, что взрыв устроил «Фронт ан-Нусра», который предварительно заминировал туннель, соединяющий Сирию с Ираком. Билель приехал туда, чтобы «тайно подписать договоры, но <…> попал в ловушку». Попутно от взрыва погибли многие гражданские лица, жившие поблизости… Стоп-кадр протяженностью не менее одной минуты комментируют двое мужчин. Они говорят по-французски и поздравляют друг друга со столь зловещим успехом. Действительно, весьма правдоподобная версия. Билель часто упоминал о тайных подземных ходах, по которым он перебирался в Ирак или где «встречался с важными людьми». Но это всего лишь изображения, пусть даже ужасные, взрыва. Не показано ни одного лица. Ни лиц палачей, ни лиц жертв… Ничего невозможно проверить. Либо Билель действительно мертв, либо все это хитрая постановка… Я не знала, что Билель близок к Абу Шахиду, но меня удивляет, с какой настойчивостью он и ему подобные повторяют, что Билель был французом, самым близким к аль-Багдади.

Как я уже говорила, мертвых боевиков ИГИЛ фотографируют «в самом лучшем ракурсе», а потом размещают в Сети, чтобы сообщить о новом мученике, «упокоившемся с миром». Итак, о Билеле говорили многие, но никто не разместил его последнюю фотографию, что весьма необычно… Не было даже его фотографии в форме боевика, сделанной в минуты славы. Единственная фотография, облетевшая всю Сеть, сделана с его знаменитого, ставшего драматически известным видео, где он находится в джипе. Странно. Если Билель, почитаемый своими боевиками, забавляется, симулируя свою смерть, или если его казнили свои же за излишнюю болтливость, то меня ждут серьезные проблемы. Если обман Мелани раскрыт, то ее отныне подозревают в том, что она либо сотрудница полиции, либо журналистка. Статья выходит в свет послезавтра… Сейчас наверняка ее уже печатают типографские станки. Но нет! В своих предположениях я зашла слишком далеко! Со всеми этими «если» можно предположить все что угодно. Я пытаюсь успокоиться. Билель выдал мне компрометирующую информацию, но отнюдь не государственные тайны, и об ужасах, о которых он мне с наслаждением подробно рассказывал, было уже частично известно. По совету Лу, которая тоже пребывает в полной растерянности, я выключаю компьютер. Мы уходим в мою комнату. Находиться в этой комнате означает для меня странное возвращение назад. Ведь я проживаю все это в месте, которое хранит как самые лучшие, так и самые худшие воспоминания о моей прежней жизни. Это потрясает меня до глубины души. Словно я не узнаю никаких ориентиров, словно моя реальность внезапно оказалась искаженной. Я не перестаю мысленно твердить: «Да что же происходит?»

Мой телефон звонит каждые пять минут. Как ни странно, но с начала всей этой истории именно в этот вечер Билель, априори невольно, больше всего досаждает мне. Ничего не завершилось. Поскольку я никому не отвечаю, стремительно распространился слух, что Лу у меня. Теперь все досаждают ей. Когда звонит главный редактор, Лу охватывает паника. Она переадресовывает звонок мне. Главный редактор сообщает мне, что Билель не умер.

Я уже говорила, что у меня мутится разум?

Источники главного редактора сообщили ей, что все это шито белыми нитками. Давид Томсон удалил свой твит. Надо связаться с ним. Узнать, откуда он получил информацию. Главный редактор предлагает мне этим заняться, хотя я и так стараюсь отделить правду ото лжи в Интернете и на других ресурсах. Так проходит весь вечер. Я то иду на кухню, единственное помещение в квартире, где есть сеть, то возвращаюсь в свою комнату. Мы с Лу звоним по телефону, изучаем Интернет и сообщения агентства France Presse. Давид Томсон, которого известили о «моем случае», любезно звонит мне. Он удалил твит потому, что об этом его попросили родственники Билеля. Давид даже не знал, что эти люди следят за его публикациями. Он выполнил просьбу из уважения к ним. Однако он подтверждает, что джихадист мертв. Давид категоричен. Источник, сообщивший ему это известие, находится на месте. Кроме того, до сих пор он никогда не подводил его. Хорошо… Что дальше?

Лу уходит от меня поздним вечером. Она волнуется, поскольку вынуждена оставлять меня в таком угнетенном состоянии. Я чувствую, что завтрашний день затянется до бесконечности. В моем мозгу переплетаются различные версии людей, с которыми я беседовала сегодня вечером. Я не знаю, что и думать. Я принимаю снотворное, чтобы этот день наконец закончился.

Вторник