Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Разговор прерывается. Я по-прежнему нахожусь в кабинете Мари, где спряталась от любопытных глаз, с телефоном в руке. Глаза мои лезут на лоб. Я тут же бегу к начальнику, который с самого начала курирует мой репортаж. Он не только отдает мне распоряжения. При проведении этого нетипичного, скажем так, расследования он был моим страховщиком и порой доверенным лицом. Он тут же переписывает номер телефона и просит меня подождать несколько минут, пока он не определит, кому тот принадлежит. Он велит мне оставаться в зоне досягаемости. Решительным шагом я возвращаюсь к своему компьютеру, чтобы подключиться к скайпу Мелани. Зашифровав IР-адрес, я смотрю, не оставил ли нам Билель послания с угрозами. Конечно, оставил, И не одно, а несколько:

«Скажи мне, какая муха тебя укусила, шлюшка?»

«Ты недооценила того, с кем имеешь дело… Это террористическая организация!»

«За плечами людей, с которыми ты говорила в эти выходные, пятнадцать лет опыта в области контрразведки. Им ничего не стоит вычислить тебя…»

«Ты хотела выставить меня в дурацком свете, теперь ты за это заплатишь, дрянь».

На этот раз над моей головой занесен меч. Угроза, хотя и отдаленная, становится более конкретной. Разумеется, я не отвечаю Билелю. Я вновь отключаюсь. Появляется мой начальник. Он зовет меня, и мы выходим из кабинета. Французский номер принадлежит некоему Хамзе[57], который живет в Альбервилле, в Савойе. Мы с недоумением смотрим друг на друга, сомневаясь, что этому есть логическое объяснение. Но наши лица напряжены от волнения. Мы идем к главному редактору и втроем запираемся в ее кабинете.

После долгого обсуждения она решает выдать себя за мать Мелани и позвонить по этому номеру. Как ни странно, ей никто не отвечает… На «белых страницах» мы находим строчку, отсылающую нас к номеру мобильного телефона. Главный редактор набирает номер. На том конце провода отвечает мужчина в возрасте. Он представляется отцом Хамзы. Моя начальница объясняет, что она недоумевает, почему его сын названивает ее дочери, которой едва исполнилось 20 лет. Мужчина никак не реагирует. Но едва она произносит слово «Сирия», как тот в панике лепечет: «Мой сын совершеннолетний. Он делает все, что хочет!» Впрочем, он его не видел уже несколько недель и не знает, где тот находится. Мать Мелани удивляется, почему отец семейства не волнуется за сына. Но мужчина, явно охваченный паникой, отключается.

Если статья подходит к концу, то гонка с преследованием только начинается. История, которая, как я думала, закончилась, получила продолжение…

Вечером того же дня

Озадаченная, я возвращаюсь домой. Неподвижно застыв, я смотрю на свой черный диван и не узнаю его. Я его ненавижу. Телефонный звонок вырывает меня из оцепенения. Еще один незнакомый мне французский номер. Я спрашиваю, кто говорит. Довольно молодой мужской голос вежливо отвечает мне, что он брат… Хамзы. «Чего надо?» – мне так и хочется крикнуть. Но я не могу воскреснуть в образе Мелани и тем более сказать, что я журналистка. Мне кажется, что он моложе меня. На этот раз я старею:

– А я мать Мелани!

Молчание. Я продолжаю:

– И чего он хочет, ваш брат, от моей дочери?

– Мадам, клянусь вам, я не знаю. Просто несколько недель назад мой брат исчез. У меня нет от него никаких известий…

– И вы решили, что они есть у меня? Забудьте этот номер, мою дочь и меня!

– Я не понимаю, почему он никому не звонит, но ваша дочь… Если вы можете сказать мне больше…

Старший брат действительно кажется растерянным. Его голос дрожит, он говорит скороговоркой. Я чувствую, что его гложут сомнения, но он и вправду не знает, где находится Хамза. Но Мелани слишком часто появлялась в социальных сетях, и ее мать не собирается принимать эстафету. Я говорю грубым голосом, который похож не на голос заботливой мамаши, а скорее на голос итальянской mamma, которую поддерживает весь клан, собравшийся у нее за спиной.

– Послушай меня. После твоего младшего брата я имела разговор с твоим отцом. А теперь ты звонишь мне, да еще по личному телефону, не принадлежащему моей дочери. Будь проклята вся семейка Хамзы! Предупреждаю тебя, если ты хочешь, чтобы у нее, твоей семьи, было потомство, ты наизнанку вывернешься, но сделаешь так, что он позвонит мне самое позднее завтра утром… Иначе я не только пошлю в Альбервилль ЦДВР[58], но и моих братьев, а их у меня, поверь мне, малыш, много!