Я, дракон

И повели они Эси пещеру показывать. А в пещере сначала ничего такого было и не заметно, пещера как пещера, нежилая как будто. Эси-то думала, там прямо хоромы — нет, совсем нет.

Потом, правда, увидела, что интересное все же имеется. У дальней стены были сложены всякие штуки. Были и блестящие, как вода, и тусклые, как камень. Но не камень. Ровные такие, как бы коробки, но по углам круглые, как валуны. Но нет, точно не валуны. Может, это плиты вытесаны такие ровные? Однако, цветом на местный камень непохожи. Разве что издалека привезены. Но только на чем? Эси даже огляделась. Ни повозки, ни птериксов. И решилась спросить:

— А вы на чем летаете?

Великаны вроде переглянулись — вот так вот прямо друг к другу свои глаза повернули, а потом один спрашивает: откуда ты, мол, девочка, знаешь, что мы летаем? Ну как же, удивилась Эси, все летают, может, и вы летаете.

Великаны как-то очень засуетились, стали друг другу махать руками, а потом захотели знать, как же у них в поселке летают.

Эси про себя удивилась: кто ж этого не знает? Даже подумала — может, не говорить ничего? Раз они, великаны, не знают, то… Нет, подумала снова, все равно увидят. Пусть лучше сразу поймут, что Эси не лгунья, что люди тут обстоятельные, зажиточные, поселок хороший, а не какой-нибудь там. И показала наверх, где Рыжий сидел.

Великаны головы задрали, смотрели-смотрели, потом один говорит, грустно так:

— Эх, маленький больно…

Эси аж задохнулась от возмущения: кто маленький? Рыжий маленький?! Да он почти самый большой в поселке! Помахала Рыжему, и тот слетел вниз, затормозил рядом, облепив всех мокрыми песчаными шматками. С великанов они сразу же опали, и мгновения не задержавшись, а вот Эси совсем замурзалась.

Тот, который «Кудрявая», обошел Рыжего вокруг, пальцем упряжь потрогал, спрашивает:

— Ну а много таких у вас?

Услышал, что двадцать два, опять головой горестно качает.

— Застряла, — говорит, — наша летучая повозка в жидкой воде, и никак вытащить не можем. Садились-то на твердое, и вот, наутро просыпаемся наплаву! Еле выбраться успели. Были бы, — говорит, — эти ваши птериксы покрупней, да было бы их побольше, да упряжь взять подлиннее…

А так — без толку, мол. Не сегодня — завтра вода затвердеет, и тогда все, застрянет повозка насовсем.

Эси авторитетно сказала:

— Ну, на самом деле вода не затвердеет еще дней десять, старики говорят. Оттепель, понимаете. А потом, ведь будет и другая оттепель, это точно. К концу зимы всегда бывают оттепели. А потом совсем все растает, весна будет.

Но великаны не обрадовались.

Они стали объяснять, и получалось, что чего-то такого им не хватает, а чего, Эси не поняла. Но ясно было, что чего-то важного. Выходило, что это важное кончится гораздо раньше, чем зима. Потом великаны попросили свозить их на Рыжем поглядеть на повозку, не затонула ли еще сильней, потому что пешком было, оказывается, далеко, аж даже через перевал, а тут они от солнца прятались.

Эси даже руками замахала — невозможно, Рыжий не понесет.

Испугалась, подумают, что она соврала, — как можно громче, убедительней бросилась объяснять: птерикс только одного носит, только друга. И не поверила своим глазам — Рыжий вдруг повернулся спиной к ним ко всем и крылом сделал особое движение, которое всегда означало: залезай. Да еще засвистел, по своему обыкновению: торопит.

И как только засвистел, вдруг из подвески послышалось:

— Садитесь скорее!

На Эси просто ступор напал. Рот открыла, ни сказать, ни шагу сделать не может. Рыжий заговорил! Великаны тоже запереглядывались, удивились, сразу понятно. Но быстро опомнились: залезли на Рыжего и Эси с собой подхватили. Упряжь, конечно, для троих не подошла, но они зацепились как-то.

Тяжелые! Рыжий даже с места рвануть не смог, разбегался долго по дну Пропасти. Но взлетел, набрал высоту, перевалил через хребет. С той стороны (Эси знала) тянулась другая пропасть, пошире, с речкой на дне. Ну, когда тепло — речка, а зимой, конечно, замерзает.

Вот только сейчас была оттепель. И сверху было хорошо видно, что в речке плавает штука.

На повозку штука совсем не походила. А походила она на неудачный блин: со всех сторон вышел круглый, а с одного краю непонятный, комковатый. И вот этот-то край совсем утоп, только из-под воды просвечивал, так что блин в речке косо торчал.

А великаны стали удивляться, что, мол, Эси такое говорит, ничего не просвечивает. Мол, из-под воды вовсе ничего не видно.

Эси спорить не стала. Ясно же, глаза у них странные, на солнце вон совсем почернели.

Словом, неважно было, просвечивает или нет, а важно, что и правда, если приморозит, то вмерзнет повозка.

Кто же, спросила, вашу повозку носит? Ответили совсем уже странную вещь: никто, мол, не носит, сама летает, только надо нам внутрь войти, как в избу входят. Оказалось, что тот комковатый край блина — вроде крыльца. Потому и войти не могут, что он утоп.

Посмотрели и полетели обратно в Большую Пропасть. А что делать?