Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Вот так я оказался в аэроклубе. Там мы не только учились, но еще слесарничали и на аэродроме с бер­данкой самолеты охраняли — все сами делали. Окон­чив аэроклуб, 10 марта 1941 года я отправился в Коно-топское авиационное училище, а оттуда эшелоном в Сталинградское военно-авиационное училище. При­везли нас в Сталинград 11 мая 1941 года. Сначала мы отрабатывали скоростную посадку на У-2, то есть раз­гоняешь его до 110 километров и сажаешь. Потом пе­ресели на И-15 и И-15БИС.

22 июня я стоял на посту с винтовкой: охранял бом-бохранилище. Меня ребята сменили в 6 часов, говорят: «Коля, война началась!» Конечно, сразу было сообра­зить трудно, как это война? Но вскоре кое-что стало по­нятно. Наш аэродром моментально стал базой для дальней авиации. Кроме того, мы теперь летали строго в определенные дни. В сентябре нас погрузили на бар­жи и отправили по Волге до Астрахани, откуда дальше в Кустанай. В Кустанае мы начали летать на И-16. При­чем УТИ-4там не было, так что нас сразу с И-15 на него пересадили.

В конце 1942 года в училище пришли истребители Як-1. Мы начали летать на «яках». Мороз был минус со­рок. Такой суровой была зима с 42-го на 43-й, что мно­гие обморозились. Кроме того, кормили там неважно: кроху размазни поешь — и на полеты. Мороз 46 граду­сов, на тележке везут второй завтрак, пайку мяса.

В училище прошли пилотаж, взлет, посадку — и все. Строем не ходили и тактику действия в паре не отраба­тывали. Тем не менее в феврале 1943-го я окончил учи­лище на Як-1 и попал в учебно-тренировочный полк под Калачом-Воронежским. Там мы и прошли боевое приме­нение. А 20 июня 1943 года нас перевезли на самолете в боевой полк — 814-й иап, который потом стал 106-м ги-ап. Летели мы туда вшестером на двухмоторном самоле­те, который пилотировал летчик Кириллов. На полевом аэродроме нас встретил командир полка, расспросил, кто мы и откуда. Потом спрашивает: «Вы обедали?» — «Нет». Повели нас в столовую. Мы заходим, там все сер­вировано, как в ресторане. В учебно-тренировочном пол­ку, куда я попал после школы, конечно, тоже хорошо кор­мили. Но здесь вообще... даже шашлык был!

А полк воюет. Самолеты летают, а мы, «зеленень­кие», стоим смотрим. К вечеру нас распределили по эскадрильям. Я попал во вторую эскадрилью, в звено Забырина. (Потом мы так всю войну и прошли — Забы-рин, Звонарев Костя, Симакин и я.)

Мы тогда были младшие лейтенанты, с «кубарями». Первый выпуск офицеров! А на фронте уже были пого­ны. У каждого офицера обмундирование, портупея, на­ган (позднее уже вместо него был «ТТ»). Вечером стар­шина несет по 100 граммов, нам дали по 50 граммов, как новичкам. А вообще очень дружно жили в полку.

Слетали за потрепанными Як-7Б, «горбатыми», как мы их называли, в утап, и мы начали воевать. Перед этим командир полка выпустил меня самостоятельно. Я взлетел, зашел, сел, все получилось нормально. «Мо­лодец! Еще один полет», — говорит он. А некоторые, бы­вало, как начнут козлить, их заставляли дольше отраба­тывать посадку. И только когда уже все было нормально, им разрешали подключаться к работе полка.

Боевое применение, которое нам давали в утапе, было поверхностным. Троих ребят, что пришли вместе со мной и были определены в первую эскадрилью, мы сразу потеряли — Ковалева, Мартынова, Марешко.

В моей второй эскадрилье к новичкам относились бережнее. Все же от командира эскадрильи зависит. Тогда нашей эскадрильей Тимошенко командовал — мировой мужик, жалко, погиб под конец войны, когда уже был заместителем командира полка. Ил-2 его вин­том зарубил.

Летали как? Допустим, идет шестерка: пять опыт­ных летчиков, а с ними один молодой. В нашей эскад­рилье было пять Героев: Тимошенко, Савельев, Воло­шин, Забырин Михаил Васильевич и Химушин. В треть­ей же эскадрилье была в основном молодежь. Хотя командиром был Бобков [Бобков Валентин Васильевич, майор. Воевал в составе 88-го иап и 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых дей­ствиях выполнил более 300 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 13 самолетов лично и 4 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной вой­ны 1-й ст. (дважды), Красной Звезды (дважды), медалями], старый летчик.

Конечно, мне повезло, что в нашей эскадрилье был и состав достаточно сильный, и хорошие командиры. После моего прихода и до конца войны больше в эскад­рилью никто не приходил — мы никого не потеряли.

—  Свой первый боевой вылет помните?

—  Первый боевой вылет на облет линии фронта я выполнял с Левой Химушиным, прекрасным летчиком, на счету которого было 8 или 9 самолетов, отличным танцором. Все его уважали. Был случай, когда к нам приехал ансамбль. Попели они, поплясали. Он говорит: «А можно и мне?» Вышел на сцену, да как начал пля­сать. Они все: «Вот это да!» Оказывается, он в Москве учился в танцевальной школе.