Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Но вернусь к своему рассказу. После Никополя в апреле мы передислоцировались на «бетонку» в Кри­вой Рог. Там наше обучение продолжилось, и там я со­вершил свой первый боевой вылет. Помню, в том рай­оне, где мы летали, много трупов немцев лежало — ка­заки устроили им мясорубку...

—  Что считалось боевым вылетом?

—  К боевым заданиям относились полеты на раз­ведку, барражирование, прикрытие войск, штурмовка, а также спецзадания, когда мы сопровождали круп­ных чинов. Ли-2 ползет с ними, а ты ножницами его прикрываешь. Прикрывали с особым вниманием, ведь если начальство собьют, потом не расхлебаешь-ся. Однажды даже Жукова прикрывали. Под это дело сразу выдали обмундирование. Но интенданты все разворовали, до нас не дошло, оделось в новое только начальство. А мы так и летали в хлопчатобумажных гим­настерках. (Правда, после войны уже нам английскую форму дали. Там был свитер шерстяной и простая курт­ка на дерматине.) Обычно я летал в одном пиджаке или в одной гимнастерке летом. Зимой — в куртке. Шинель снимал, отдавал технику самолета. И с орденами летал.

—  В регланах летали?

—  Ну что ты?! Это старые летчики, которые до вой­ны заканчивали школы. А мы приехали в школу, с нас, курсантов, сняли мерки. А когда война началась, ничего нам не дали, кроме кирзовых сапог. Мы-то лейтенанта­ми выпустились, а до нас выпускали сержантами, когда этот дурак Тимошенко решил обуть летчиков в ботинки с обмотками и посадить их в казармы. Воровство было самое обыкновенное. На войне всегда кто-то наживает­ся. Кому-то она нужна, война. Понял?

Однако мы тогда об этом мало задумывались, не до того было. С мая по август мы летали в основном на разведку и штурмовку противника. Нам подвешивали две бомбы. Бомбили с пикирования. Была ли точность при такой бомбежке? Ну, как сказать, иногда и прома­жешь, а иногда хорошо попадешь. Во время бомбежки мы потеряли моего приятеля Панкова [Панков Владимир Кузьмич, младший лейтенант. Воевал в со­ставе 31 -го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздуш­ных боях лично сбил 1 самолет противника. Не вернулся из боевого вылета 20 августа 1944 г.], с которым мы еще в Москве вместе учились. Получилось так, что нас послали бомбить какую-то железнодорожную станцию. Цель точечная, поэтому бомбили с отвесного пикиро­вания, а видимость была плохая — дым и пыль от раз­рывов стояли на 2500—3000 метров. Видимо, он позд­но стал выводить из пикирования и упал.

Настоящая работа у нас началась 23 августа, с на­чалом Ясско-Кишиневской операции. К тому времени я уже выполнил 20 или 30 боевых вылетов. Летали при­крывать плацдарм у Тирасполя. Вот там я своего пер­вого «фоккера» сбил. Получилось вот как. Группой, ко­торую вел Смирнов, комэска второй эскадрильи, шли на прикрытие плацдарма — летать было уже некому, вот и собрали сборную группу. Я шел ведомым у Калашонка [Калашонок Василий Исакович, старший лейтенант. Воевал в составе 116-го иап и 31 -го иап. Всего за время участия в боевых дей­ствиях выполнил 444 боевых вылета, в воздушных боях сбил 7 само­летов лично и 3 в группе. Награжден орденами Красного Знамени (дважды), Отечественной войны 2-й ст., медалями]. Наше звено связывало боем истребителей. Ка­ша была. Нас с Калашом разбили, мы деремся по от­дельности. Головой кручу, кричу: «Калаш, где ты?» Вро­де рядом, а прорваться к нему не могу — прижали меня двое. Один «фоккер» отвалил. Я — к Калашу. Смотрю, Калаш с одним бьется. Я его проскочил и вижу — один «фоккер» на бреющем удирает к себе. Я его прижал. Думаю, надо быстрее сбивать, а то обратно горючего не хватит. Нас Краснов как учил: «Заклепки увидел — стреляй». Прицел неудобный был. Поэтому стреляли или по пристрелочной очереди, или вот когда заклепки увидел. Немец жмет, аж дым идет, и видно, как летчик голову поворачивает, смотрит. Я догоняю. Он стри­жет — думаю, сейчас я в лес врежусь, но догнал, дал ему по плоскости — он в лес. Я высоту набрал и пошел домой. Подтвердили мне...

Летали очень много. Не успели заправиться — опять вылет. Помню, я был весь мокрый от пота, хотя в кабине Ла-5 не жарко.

Были и потери. Горбунов погиб — его не прикрыл Мещеряков. [Горбунов Николай Иванович, капитан. Воевал в составе 31-го иап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 211 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 2 в группе. Ге­рой Советского Союза (посмертно), награжден орденами Ленина, Красного Знамени. Погиб в воздуушном бою 19 мая 1944 г.

Мещеряков Владимир Дмитриевич, лейтенант. Воевал в со­ставе 31-го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздуш­ных боях сбил 2 самолета противника.] Этот эпизод даже описан в книге Скомо-рохова «Боем живет истребитель». Мещерякова судили и отправили стрелком на Ил-2. Он после войны акаде­мию окончил. Повезло ему войну пережить. Хотя стрел­ком летать — дело очень опасное.