Я дрался с бандеровцами

Ну и вот, как-то в очередной раз мы пошли загонять их на собрание. С одного дома хозяев отвели, с другого, зашли в третий. Нам вначале показалось, что там уже никто и не живет, но решили проверить. Зашли, и я было хотел на чердак залезть, но не достал, не смог дотянуться. Вижу – лестница стоит, пошел за ней. А мой друг подпрыгнул, достал и подтянулся. Вдруг очередь – хлестанули прямо в лицо. Он вывалился из люка, а я с лестницей в руках стою… Потихоньку прислонил ее, вдоль стены прошел к выходу. Тут начальник школы подъехал: «В чем дело?» Меня потряхивает: «Товарищ полковник, Левкина убили!» – «Ладно, давайте вытаскивайте его сюда!» Ну, труп Левкина худо-бедно я выволок. Начали с чердаком ковыряться, уговаривать их. Проку нет! Они только матерятся да сверху по нам стреляют, а мы – снизу по ним. А этот полковник Птицын был такой матерщинник – это что-то. Смотрел, смотрел на все это и говорит: «Бросьте вы этой х…й заниматься. Дайте, бл…, сюда ракетницу!» Бросил две ракеты на чердак, тут же все занялось, полыхнуло… Но ни один не выпрыгнул, до чего упрямые черти… По-видимому, постреляли друг друга и сгорели.

Сколько мы ни находили, приносили или привозили их трупы, обязательно лоб простреленный – сами себя убивали. Редкий случай, чтоб кого-то из них задержали. В основном только мертвых брали, а живьем редко. А то еще вначале ставили задачу брать только живьем. Но вот ты его попробуй-ка, возьми живым! Потом, видать, до них там, наверху, стало доходить – уже пришел приказ живым брать по возможности. Так начальник школы Птицын всем говорит: «Вот теперь нам полегче с ними будет. Как пойдем на операцию, ты знаешь что? Ты сначала его завали, а потом делай предупреждение. Береги свою жизнь, а на него наплевать. Мне ваши жизни важнее, а с ними мне не о чем разговаривать». Надо сказать, мы его уважали. Он хоть и строгий, но при этом очень добрый человек. Все время просили его что-нибудь рассказать. Про операции он нам все на примерах объяснял. Бывало, уже объявят отбой, а мы все не спим, слушаем. Так он спохватится: «На сегодня хорош! Всем спать!» – «Товарищ полковник, потом выспимся, еще расскажите!» Он же с бандеровцами с 44-го воевал. Разные истории рассказывал, да разве теперь их припомнишь? Но одну историю я все-таки запомнил.

Во время зачистки села офицер немного отстал от солдат. Они зашли в хату, а там оказался бандит. Солдаты вспугнули его, и он выскочил из окна прямо на этого офицера. Схватились, повалились на землю и давай бороться. Бандит изловчился, вытащил пистолет… Или же осечка получилась, или патрона не было в стволе, не знаю. Но он офицеру пистолет запихал в рот, прокрутил и зубы посшибал. Начальник школы вывел мораль: «Так что не отставайте от своих и смотрите в оба, а то вам пистолет в рот запихают. Останетесь без зубов…»

У Птицына, кстати, обеих ног не было. Еще на фронте он на мину наступил, и на каждой ноге по половине ступни оторвало. У него кабинет наверху, над полковыми помещениями. Бывало, в караул собираешься, так слышно, как он сверху топает. Кто-то разряжал винтовку и выстрелил вверх. Птицын приходит: «Вы тут совсем ох…ли?! Что творите?! Мне стул пробило…» – «Товарищ полковник нечаянно стрельнул…»

Он один жил. От нашей казармы недалеко. Никакой охраны не имел. Однажды кто-то ночью ползал у него под окнами, так он не струсил, не стал караульных вызывать, сам пошел разбираться. А бандиты его боялись.

И еще они недолюбливали одного старшину с Мордовии – Рускина Володю. Он как пойдет село проверять: крышу снимет, все перекидает, весь дом разберет. А если хозяева еще и бандиты, то совсем беда… И вот так они его и приметили. Из-за самоволок с гауптвахты он вообще не вылезал. На гауптвахте сидит с солдатами, а утром нас выводит зарядкой заниматься. Потом удумал на губе песни изучать. Как начнут петь – сплошной мат… Начальник школы возмущается: «Это что за песни?» – «Старшина Рускин на гауптвахте с арестованными изучает песни!» – «Прекратить к такой-то матери!» А то еще был случай в школе, вообще нехорошо получилось.

Сначала, помню, как обычно по лесу ходили. Потом поехали на трассу, вдоль нее бегали. Гимнастерки все изорвали в лоскуты. К ночи подошли к селу, которое должны были оцеплять. Добрели до ближайшего сарая, уселись. Командир поставил двух часовых, говорит: «Покушаем маленько!» Открыли консервы.