Я дрался с бандеровцами

– Немецкий карабин и автомат ППШ. До этого в райкоме я получил револьвер. Скажу тебе, что дома я не ночевал. Спал где доведется: в поле под стогом, в сараях, а бывало, что и в крапиве. Жил около школы. Брат приносил мне покушать кусок хлеба или еще чего. Причем мы каждый раз меняли место встречи: он встанет под кустом, а я сам к нему подойду и перекушу. Спал настороже. Или к соседу на чердак забирался, или в поле под копну прятался.

– За родителей не боялись?

– У меня были мать, сестра и брат. Им не угрожали, так как мама говорила, что я пошел сам себе добровольно и у нее согласия не спрашивал. Отец умер еще в 1935 году. Из родственников в партии была еще тетка, два вуйки, дяди.

Вот мне угрожали, было дело. Односельчане могли сказать: «Наши придут, и будет тебе за все…» Да и сейчас угрожают за то, что остаюсь коммунистом. Наше село себе не изменило, в нем и сейчас есть 18 коммунистов. Мне прямо говорят, без обиняков, почему я до сих пор не сдал партбилет.

– В боевых ситуациях довелось участвовать?

– А как же. Помню, выехали из района в село группой человек в пятьдесят. «Истребки» и партийцы – все вместе ехали по работе. Кто-то из местных жителей нас предупредил, что неподалеку есть бандеровцы. Молодые вооруженные хлопцы, удравшие из армии, в лес к бандитам. Им сказали, какой мы дорогой поедем, и они поджидали нас в засаде. Но мы устроили широкую облаву с собаками. Нашли всех в лесу в землянке. Кричали им вылезать – бесполезно. Они в ответ начали стрелять. Тогда им в люк бросили три гранаты Ф-1. Вытащили двенадцать тел… Выяснилось, что часть из них стреляли друг в друга, чтобы не сдаваться. Убитые оказались молодыми парнями лет по двадцать, не больше. Одеты как попало: в гражданском, в фуфайках, кто-то в форме… Единственное, что все они носили шапки, которые назывались «мазепинками». Изъяли много оружия, советского и немецкого. Больше всего немецких автоматов и карабинов, их они собирали на поле боя.

С.В. Лысык с армейскими сослуживцами

Но в основном с бандеровцами воевали специальные части. Повсюду стояли военные гарнизоны, которые и проводили операции. А мы их лишь поддерживали в этом деле, содействовали. Разработкой самих банд занимались офицеры МГБ, которые имели своих агентов в каждом селе. Помню, у нас на участке работал один капитан из МГБ.

– Девушки среди бандеровцев попадались?

– Нет, девки у них в основном связными были.

– Паек какой-то «истребкам» полагался?

– Нет, и коммунистам тоже ничего не давали. Но в комсомоле я получал 900 рублей зарплаты, и это считались большие деньги. На половину такой зарплаты можно было одеться с головы до ног. И костюм купить, и обувку. Не требовалось никакого пайка.

– «Истребки» одевались как-то особенно?

– Нет, в обычную гражданскую одежду. Кто как мог. Без знаков различия, опояски (ремня) тоже не было.

– Случайно не знаете, сколько ваших односельчан погибло на фронте?

– 110 человек похоронены по всей Европе…

– Как вы сейчас оцениваете бандеровцев?

– Они были, есть и будут изменниками украинского народа! Их суть – запроданцы и буржуазные националисты. Бандеровцы орудовали везде, даже в Польшу забирались. Даже с югославскими партизанами сцепились. Только какого хрена им там надо было, непонятно.

– Как сложилась ваша послевоенная жизнь?

– После всех эти передряг я ушел в армию. Служил под Бобруйском в Белоруссии. Был секретарем комсомольской организации батареи. Даже принимал участие в городской конференции комсомольцев в Бобруйске. Из армии вернулся домой в 1954 году. К этому времени тут уже все успокоилось: кого расстреляли, кого арестовали, кто сам вышел. Основная масса осужденных бандеровцев вернулась в 60-е годы, отсидев по 8–10 лет. Но к тому времени уже шла вполне мирная жизнь.

С.В. Лысык с армейскими сослуживцами

Я работал в колхозе, а жена была звеньевой. Мы поженились с ней в 59-м. Потом назначили бригадиром. А в 1960-х годах мы стали колхозом-миллионером, и у нас уже за трудодни получали деньгами. Причем доярка получала в месяц 300–400 рублей. Это большие деньги, за год такого заработка можно было купить легковой автомобиль. Колхозный пастух, что пас скот, получал под 500 рублей, в зависимости от скота. Потом я работал председателем сельсовета.