Я дрался с бандеровцами

К селу подойдем, где-то он условный сигнал даст или сам сигнала ждет. Где-то тайничок у речки проверит. Села на Западной Украине, как правило, везде по речкам. Пока по этой речке движемся, он все с тайничков соберет. А то вдруг слышу, где-то по деревяшке стукнул, а через некоторое время кто-то в ответ стучит. Бывает, пальцами щелкает или еще как. А я в это время потихонечку впереди иду. В одной руке у меня автомат на боевом взводе, во второй ракетница. Как он позади меня идет, чувствую. Только услышу, что Башкиров остановился, значит, и я тут где-то в сторонке на корточки присяду…

Мы ему нормально обеспечивали работу. И я не знаю ни одного случая в нашей совместной работе, чтобы у них случались потери.

– А Башкиров не «нарывался» ни разу?

– Нет.

– То есть он удачно работал, так?

– Да, вероятно.

– А вам не доводилось видеть контакты Башкирова? Или он вам их не показывал?

– Нет, конечно. Я мог только догадываться. И кое о ком я, конечно, догадался. Но не более того… Еще у нас был такой капитан Дрыга – заместитель начальника районного отдела КГБ. Он со мной раз десять ходил.

– Это им вы обязаны дальнейшей карьерой?

– Трудно сказать. Был еще один интересный человек, тоже оперативный работник. Это я уже после соображал, он приходил иногда к нам вечером. Бывало, мы появимся в бане помыться или на комсомольское собрание, так он внимательно выслушает, совет даст… А обычно мы все время в лесах. У каждого вещмешок за плечами. Сухой паек. Раньше белого хлеба не было на довольствии в армии, один черный.

– Партизаны, короче говоря.

– Они самые, и одеты были похоже. Погоны мы носили только на гимнастерке. А ходили обычно в телогрейках.

Но надо сказать, одевали нас хорошо. Возможно, после войны осталось обмундирование, а может быть, внутренние войска уже так хорошо запаслись. Каждый из нас кроме обычной формы получал укороченную телогрейку и ватные брюки легкого пошива. Зимой выдавались белые маскхалаты и меховые рукавицы, которые мы носили на веревочках. В случае чего смело сбрасываешь с руки и не боишься, что потеряешь.

– Как работал Дрыга?

– Он иногда мне вдруг говорит: «Давай-ка пройдемся, мне в магазин надо зайти кое-зачем». Вот пойдет, с одним поговорит, со вторым посмеется, с третьим поздоровается. Кстати, оба хорошо говорили на местном диалекте. Самое интересное, что если капитан Дрыга украинец, то Башкиров-то был родом из Сибири.

– А у Дрыги тактика чем-то отличалась от Башкирова?

– Дело в том, что у Дрыги не было таких массовых источников на участке. Но, будучи заместителем начальника, он мог у любого оперативного работника увидеть какой-нибудь ценный источник и взять его себе на связь.

– То есть он работал с «крупной рыбой»?

– Совершенно верно. Он еще занимался другой специфической работой, но не менее важной. Бывало, спросит: «Кто там из военных на участке есть? Ага, Капранов ходит. Ну-ка, давайте ему наметим собрание. Я с ним туда и схожу». Тут мне, конечно, трудно приходилось – и свои дела надо было решать, и его.

Что за собрание? На таких мероприятиях он вполне официально встречался с так называемыми специалистами: директорами, учителями, медработниками. Они тоже все украинцы, но только с восточных областей. И от них тоже поступала кое-какая информация. Потому что люди и в школы ходят, и в больницы…

– Можете как-то оценить уровень жизни на Западной Украине? Помните ваше впечатление после родной Ивановской области?

– Я только видел, как живут в селах Западной Украины. Нищета еще почище нашей средней полосы. Хаты в основном мазанки с земляными полами. Около половины населения не имело обуви. Чуть ли не каждый второй на Западной Украине болел туберкулезом. А вот когда уже появились колхозы, хотя они и туго приживались, люди стали жить значительно лучше.

– А доводилось видеть выселение сел или семей?

– Доводилось. В 1949 году однажды с нашего участка выселяли. Мне тогда одна тетка еще сказала: «Какая же я была дура, что раньше этому чернявому сержанту вилы в живот не воткнула!» А что мне еще оставалось делать? Меня назначили старшим в операции по выселению ее семьи. А приказы, как известно, в армии не обсуждаются. Все осуществлялось быстро и без предупреждения. Накануне нас собрали, зачитали список.

С нашего участка, допустим, выселяется двадцать семей. Начальство сразу расписывает задачу каждому, кто и какую семью выселяет. Проверяется наличие транспорта для выселяемых семей. А транспорт – простые телеги и лошади.