Я дрался с бандеровцами

А ведь знаешь как делают бесчеловечно? Мы работали тогда до полуночи. Днем на четыре часа перерыв. Потом опять приходишь до полуночи. Так они только под самый занавес все у начальника подпишут. Да еще майор Безродный ехидный такой был: «Дима, я тебе вот на закусочку принес!» Пачку дает и пошел спать. А мне эти шифровки надо в срочном порядке делать. И вместо того чтоб спать ночью, я их шифрую.

Хорошо потом на меня начальник другого отделения внимание обратил. «Ты, – говорит, – что-то плохо выглядишь». – «Да глаза вот подводят, и все». – «А с чего это?» – «Так без перерыва же…»

Он к начальнику. Тот меня вызывает: «Что там у тебя? Обстановка такая?» – «Да». – «Да ты что, милый, с ума, что ли, сошел? Мне бы сказал. Или ложился бы спать, а утром все сделал». – «По инструкции обязан! Как поступает, я сразу должен». Тогда он это дело поломал. А мне уже все равно, думаю – нет, это всегда так будет. И потом, шифровальщики, вы знаете, в органах и везде – это бесперспективно, там роста нет никакого. Как-то встретил во Львове возле УКГБ знакомого капитана. Мы с ним вместе учились в Москве, я в звании лейтенанта, он – в звании капитана. А тут я уже майор на оперативной работе, а он так капитаном и ходит.

– В Интернете есть фотографии по Венгрии, где венгры на улицах убивают людей в венгерской форме…

– Было дело. На столбах вешали мертвых вверх ногами, а лицо обливали кислотой. Венгры те еще ребята!

У нас только по Будапешту почти тысячу убитых и около 10 тысяч раненых. Эти цифры я знаю из шифровки. Серов давал объективную информацию.

Когда все началось, у нас сразу же они обрезали ВЧ-связь. Наши отцы-командиры, недолго думая, послали 28 солдат и офицера с прапорщиком. Те пошли по линии, стали проверять. И попали в засаду. Всех до единого венгры убили! Хотя вроде бы какое они отношение имеют к этой политике? Могли бы прогнать их, сказать: «Уходите отсюда и никакой связи вы не получите!»

– В чем заключалась оперативная работа в войсках?

– А зачем вам это? Главная задача – ограждение войск от проникновения агентуры противника в войска. А также защита секретов в войсках и вопросы боеготовности. Вот это три главных кита. Расскажу немного – что можно.

Когда я обслуживал Львовский аэропорт, выявил заранее обусловленную связь установленного разведчика западного… ладно, скажу… израильского с неизвестным… э… В общем, мы его установили, этого неизвестного. В самолете… Мое мнение, что израильская разведка самая сильная в мире. Евреев-то везде полно, и все работают…

И вроде сидел он постоянно в синагоге во Львове по восемь часов безвылазно, и вроде УКГБ никаких контактов не выявил. А тут в самолете этот контакт проявился. И сразу возникли проблемы.

Меня сразу к начальнику: «Вот сиди и думай, как легализовать это дело и чтобы мы вышли с предложением в Москву». Сидел, сидел, придумал. Им очень понравилось, позвонили в Москву, доложили.

А в Москве как раз намечалось всесоюзное совещание работников, обслуживающих аэропорт. Тогда военная контрразведка всех обслуживала. Это сейчас гражданские специалисты. Я туда поехал. Мне зашили тезисы выступлений, какие вопросы там поднять и все такое прочее.

В Москву приехал, сижу, не записываю, слушаю выступления других. Совещание проводит начальник главка. Он тоже выступил с докладом, потом встает и говорит: «А из Львова кто-то есть, кто обслуживает аэропорт?» Я встал: «Старший лейтенант Капранов». – «Вот меня генерал Горянинов уже замучил. Оттуда звонит и все просит, чтобы я дал вам возможность выступить. Есть хороший материал».

Я вышел, его в глаза не вижу, начальства вокруг много. Вышел, и объявляют: «Слово имеет старший оперуполномоченный, старший лейтенант Капранов». А я говорю: «Товарищ генерал, прошу извинения. Я не старший оперуполномоченный, я оперуполномоченный». Он сначала ко мне: «А что, по штату оперуполномоченный или должность у вас там кадровики хитрые украли и кому-то по блату дали?» – «Не знаю, товарищ генерал, мне это неизвестно». Он кадровика подполковника дернул. Тот говорит: «Да нет, там по штату положен старший уполномоченный». – «Немедленно дать телеграмму туда, что с этой минуты вы старший уполномоченный!» И потом начали слушать мой доклад, мои предложения. Вот так я там засветился.

– Когда умер Сталин, как это восприняли в органах?

– Конечно, с сожалением. Я в то время в Австрии служил, помню. А вот когда Берию посадили, пошли шифровки… Были даны ориентировка и указание, чтобы мы уничтожили все руководящие документы за его подписью. В Австрии у нас условий для сжигания не имелось, а документов лежала целая кипа. Так мы на улице сделали из кроватей клетки и жгли костры. Как раз я возглавлял это дело. К нам приходили австрийские коммунисты, выражали соболезнования.