Я - душа Станислаф! (СИ)

Неожиданно Разиф появился в доме. Внешне – уже молоденький мужчина, но по-прежнему молчаливый и замкнутый в себе. Хотя не осталось не замеченным и суровое беспокойство в его глазах. Если он и улыбался или веселье приходило к нему, все равно с лица не уходили ни напряженность, ни тревога. Родители это подметили быстро, да в душу к сыну не лезли. И так же неожиданно, как появился дома, Разиф предложил отцу отправиться на рыбалку. Нордин расценил такое его предложение как намерение повзрослевшего сына угодить лично ему, а рыбачить он любил чуть меньше, чем сына и жену, и уже ночью они решили выйти в море. Сю Ли не отговорила, а пора сезонных муссонных дождей не испугала. Дурак не тот, кто в такую слякоть попросит у Аллаха за ночь без сна хотя бы тысячу ринггит, а дурак – полицейский, отважившийся в эту пору патрулировать тридцатикилометровую запретную для лова зону. Об этом Нордин и сказал Разифу, запуская не быстрый, но тихий электродвигатель лодки.

На рыбацкой лодке из пластика с навесом в полкорпуса они больше часа плыли против ветра. Ветер казался ленивым и ко всем безразличным бродягой Южно-Китайского моря, оттого и волны особо не донимали. Нордин знал куда плыть и сколько по времени, где заглушить мотор, чтобы удачно расставить сеть. И удача не повернулась к нему спиной и в этот раз…

- …Не прошло и получаса, а в сеть уже набились тунцы, сардины и сельди, – вспоминал Нордин. – Аллах милостив: тунец мелковатый и я поднял сеть целой и не запутавшейся. Попались и с десяток скумбрий – просто здорово, так как в эту пору скумбрия стоила дороже обычного.

Разиф не помогал выбирать сеть, но и не мешал – как уселся на носу лодки, укутавшись в дождевик вначале, так и продолжал сидеть там же. Лица его я не видел – не до этого было. Разговаривая с ним – разговаривал сам с собой, да что от того, что он молчит? Может, безответная любовь или еще что?.. Главное – заметно повзрослел и этим тоже порадовал меня и Сю Ли. Да и что ему было говорить, если я сам не умолкал. И – об одном и том же: сколько ринггит заработал на рыбе, сколько он возьмет с собой, в университет, какую невесту ему присмотрел… Руки заняты – языку отдых, но не моему: душа радовалась тому, что я переживал в компании с сыном.

Забив рыбой рундук в широком сидении – без меня его никому не открыть, – я завел мотор и вырулил на обратный курс. Только…

Нордин уставился на нас с Мартой вопрошающе. Этого не могли скрыть даже его юркие хитрые глаза.

- …Вы ведь знаете, да: удача приходит, но убегает, и быстро, как только возблагодаришь Аллаха за его расположение и щедрость. Она не обидчива – удача, я вам скажу, не желает иметь ничего общего ни с вами, ни с тем, что случится потом. Явилась, синим тунцом или желтоватым горбылем, и тут же умчалась выпутавшейся из сети макрелью! И то, что случилось потом – провидение Аллаха, как я считаю. Аллах посчитал, что я достаточно прожил, чтобы предстать перед ним. Теперь же я знаю – это не так.

Монолог малайца приостановила Марта:

- Я знаю русскую поговорку, и в ней говорится: не тяни кота за хвост! Что случилось потом, рус?

Тут же Нордин вскинул, от лица вверх, кисть правой руки, что означало то же самое, пожалуй, что: «Эй, женщина, не перебивай – молчи и слушай, когда говорит мужчина!».

- …Когда до береговой линии оставалось, по моим подсчетам, пять-шесть километров, ветер обезумел. Пришлось выбросить за борт весь улов, – еще и сейчас не без глубокого-глубокого сожаления продолжил малаец.

Его было не узнать в этот момент. По всей вероятности, память подвела к чему-то жуткому в воспоминаниях и это, пережитое им, выпаливало изнутри душу.

- …Вода залила аккумулятор, а перед этим, пока я освобождал рундук от рыбин, ветер сорвал с аккумулятора водонепроницаемый брезентовый чехол, и двигатель заглох. Он долго не заводился, но Аллаху было угодно, чтобы он снова заработал.

Все это время я не забывал, что со мною Разиф. Он вжимался в обводы лодки и молился. Чтобы его успокоить, я надел на него свой спасательный жилет а, когда лодку подняла волна, указал на береговую линию в огнях. Мы уже были близки к дому – такое расстояние мой сын проплывал без отдыха еще мальчишкой. И обращались к нему, даже взрослые, не по имени. «Игла» – такое у него было прозвище на острове.

Ветер не только пригнал высокую волну, но и откуда-то металлическую бочку. С гребня она полетела в лодку. Гулко ударила по краю лодки, сбила меня в море, и лодка перевернулась.

Сын вынырнул рядом со мной. На нем был спасательный жилет, а с ним доплыть до берега – всего лишь дело времени. Наглотавшись воды с привкусом собственной крови, я туго соображал, но боль в лице и в теле обострили чувства. Тем не менее, ног своих я не чувствовал. Я сказал об этом Разифу, он оттолкнул меня от себя и уплыл…