Я - душа Станислаф! (СИ)

Ее глаза, казалось, любовались мной, а голос плакал в груди, сбиваясь на всхлипывания от досады. Я ощущал то же самое, что и она: благодарность за чувственную нежность и банальную жалость к себе – сказка обоюдной страсти прочитана второпях. Страсть, может, и шальная, да что оттого, если у чувств, как их не назови, не могло быть продолжения в развитии. У торгового киоска, что синел в десяти шагах от нас, я прощался с Катей, она так же, по-детски, всхлипывала от досады на шальном ветру, теперь – Марта, и я несчастен по-прежнему, не меньше, чем они. И то же море рядом, тот же горизонт вдали, только в этот раз мне было абсолютно все равно, кто с кем целуется: море на горизонте с небом, или море и небо с горизонтом?

Понимая непредсказуемость последствий от образования энергетического круга, а мы обязаны были пойти на это, чтобы не топтаться в Вечности на своих же чувствованиях, мы вглядывались друг в друга и прощались, гримасничая, как можно бодрее – так, на тот самый случай, если вселенское Нечто в нас лишит сознания всех и сразу. И этот круг образовался сам собой, осталось только его замкнуть, взявшись за руки.

Правда, Агне все еще сидела на песке, обхватив руками колени, и грозилась уйти от нас – мы все ее слушали, но только лишь потому, что проживали вечное: встречу и разлуку. Марта, не сдерживая себя, рыдала у меня на груди, обхватив меня так, будто могла врасти в мое воображаемое тело. Я же глотал слезы и вдыхал запах ее ржаных волос. Мераб, наконец, пал перед Ликой – воин сдался на милость победителю, а она, глядя в небо, отдала ему свои руки для прощения и прощания. Нордин отыскал в песке гладкий камушек, подкинул его на ладони и запустил над морем – один, два, три, четыре, пять!..

- Пора! – сказал он для всех.

Прошел к Агне с видом бесноватой девчонки, и поднял ее безвольное тельце с песка. Они подошли к нам, держась за руки, став первым звеном энергетического круга. Двум другим звеньям, Мераб и Лика, Марта и я, ничего другого не оставалось, как замкнуть круг.

Сразу же исчез воображаемый мною пляж в Геническе. Пять пар глаз смотрели друг на друга в ореоле своих сияний: густо-красный, оранжевый, и три зеленых. Агне исчезла, а с ее места струилась полоса синего сияния. Сияние струилось в четко выраженной полосе и светлело. Полоса не отпускала взгляды – как вдруг: это же дверь! Белая, резная – входная дверь в домике Агне и Эгле.

…Дверь открывается – в дом входит Агне, кладет ключи на тумбочку в прихожей. Она одета в песцовую шубу, на одной руке, точно белый котенок, муфточка. Волосы подобраны кверху. Проходит мимо своей комнаты, подходит к приоткрытой двери комнаты Эгле. Останавливается. Муфта сползает с руки на пол – в руке Агне пистолет. Входит – два выстрела, один за другим, выдают себя вспышками и резким звуком. Делает шаг назад, покидая комнату Эгле, прикрывает дверь. …Щелчок – дверь закрылась. Направляется к своей комнате. Открывает дверь, заходит. …Щелчок – дверь закрылась. Звучит третий выстрел. И снова – полоса синего сияния.

Полоса стремительно теряла свою форму, потом разделилась на два сияния. Оба выросли в размерах, обрели устойчивость шаров на ровной плоскости и в каждом стал вырисовываться силуэт: Эгле и Йонаса. Да, это были они – из рассказа Агне: действительно, изумительной внешности красавица, в голубом вечернем платье под цвет раскосых глаз и Зорро – весь в черном до бровей, но с мягкими, такого же цвета глазами. Эти глаза погубили Агне, и ее не стало…

Теперь душ было семеро. Одна лишь Лика переживала легкое недоумение – все души это чувствовали, однако ложь Агне добавила к нему горькую досаду, да так много, что из глаз Нордина потекли слезы. Даже сейчас он не мог не думать о Разифе – у души нет родительского сердца, но в ней остается его боль.

Тем временем будто подул ветер, сразу со всех сторон, и сияния стали смещаться к центру и смешиваться. Образовалось одно, а мы, семеро душ – внутри, снова в воображаемых образах и видимые. Стоим в пустоте, только пустота окрашена в тона и полутона наших сияний. Вокруг темень и сияние в нее вжималось само или вдавливалось чем-то, становясь мало-помалу сферой. По моим ощущениям мы продвигались, но определить скорость и направление было невозможно.

Марта все еще держала меня за руку, ее взгляд умолял – не отпускай! Мне, конечно, хотелось ее успокоить, только я и сам нуждался в этом. Нордин шарил глазами по периметру – искал Агне, но ее нигде не было видно. Эгле и Йонас стояли к нам спинами. Мераб с неподвижным лицом стоял напротив Лики, держа ее за руки, а она едва держалась на ногах от тяжести и напряжения новых ощущений.

Нечто внутри нас лишило всех подвижности и голоса, будто желало, чтобы мы только наблюдали за чем-то, что должно быть очень важным, или сокровенным для каждой души. Но что? Я лишь успел об этом подумать, как тут же оказался с внешней стороны сияния. И сразу же узнал место, куда меня только что отправила Вечность… Я оглянулся на сияние – оно играло четырьмя цветами, оставаясь при этом прозрачным, но ни одной души в сфере уже не было.