Я - душа Станислаф! (СИ)

Объявившиеся недавно пришлые волки, брат и сестра, держали всю стаю в напряжении, но Лис чего-то выжидал. Его же воины все это время были активны: с опущенными хвостами и по одному и группой подбегали к своему вожаку, припадая к земле, вытягивая шею, прижимая уши, протягивая Лису навстречу поочередно то одну, то другую лапу. Их негромкое рычание и лязганье зубами Лис допускал, поскольку этим воины демонстрировали ему свою готовность атаковать пришлых волков. У них еще не было своего логова – только холм с обугленным остовом сгоревшей осины по центру, где они периодически появлялись и отлеживались.

От одного только запаха черного волка у Лиса дыбилась шерсть на хвосте, и произвольно скалились зубы. Но другой запах, его сестры, как раз и сдерживал вожака от атаки: воины загрызут обоих, а Лису этого не хотелось. Потому вожак медлил – сам за ними следил и так контролировал сложившуюся ситуацию ни мира, ни войны. И, заодно, присматривался к белой зрелой волчице – приближавшаяся весна разбудила в нем самца, и, если бы не ее брат, Лис терся бы уже своей рыжеватой мордой об ее морду, облизывая и нежно покусывая. Его устойчивая психика как бы откладывала этот момент в намерения еще и потому, что черный волк, явно молодой, но очень сильный, а в глазах – что-то от человека. Даже не коварство, а грусть какая-то… Будто что-то острое и раскаленное добела удерживало Лиса на расстоянии от него, обязывая вожака стаи прижиматься к земле, на которой он, если и не был единственным хозяин, то полноправным от имеющейся силы.

Так у людей бывает, и не только в семьях: один – голова, другой – шея!.. А Лис шеи перегрызал! И с бурым медведем не ссорился потому, что тот под три метра ростом и в нем полтонны веса. Надо будет и его загрызут – когда ослабнет или будет наполовину мертвым от рокового попадания пули от того же человека.

…К полудню солнце отогрело тайгу, и Лис, наконец-то, повел воинов, след в след, к холму…

…Шаман ночью не спал. Согревая сестру, слушал тайгу и контролировал запахи стаи: по тому, насколько они далеко или близко, определял их местонахождение. Ночью стая не охотилась и не выла. Под утро запахи стали резче, но их удаленность была прежней.

Шаман уснул, как только проснулась Марта. Ему снова снился один и тот же сон: будто бы он – молодой парнишка, высокий и широкоплечий, заходит в воду, а она и не зеленая, и не голубая, но прозрачная, мягкая и теплая. …Вот он – уже по пояс в воде, поворачивается к кому-то на берегу и улыбается, убирая с глаз темные волосы. Улыбка мимолетная – ныряет тут же и видно, как он плывет под водой. Дно: желтый песок и мечущиеся взад-вперед серебристого цвета рыбешки. Под водой паренек – долго, но, встав на ноги, уровень воды все тот же: ему по пояс. «Я пройду чуть дальше – говорит он кому-то на берегу, – папуль, я скоро!» Улыбка на губах, что лучик солнышка – теплый и красящий радостью лицо. Вскидывает к лицу руки, прижимая одну ладонь к другой, трет ими от предстоящего удовольствия. «Станислаф, чтоб я видел тебя…, – отвечает ему густой мужской голос, – мне так будет спокойнее.

…Станислаф! Свое имя из сна Шаман запомнил, и теперь знает, что это конец сна. Вернее, сейчас он, парнишка Станислаф, скроется под водой и сон закончится. Короткий сон, но в нем всегда тепло и уютно.

В сон Шамана ворвался угрожающий рык сестры. Они вместе сбежали с холма. Клыки Марты обнажало волнение – запахи волчьей стаи были где-то рядом. Шаман даже не оскалился – он ведь привел сестру в стаю...

Ждать долго не пришлось – первым из хвойной чащи выбежал Лис. Следом за ним – волки-воины, и сразу стали разбегаться по сторонам. Взяв холм в полукольцо, волки, не прячась, залегли. И ни единого звука при этом.

Лис остановился от Шамана и Марты метрах в десяти. Раз за разом задирая голову кверху, он будто бы растягивал внутри себя пружину, чтобы казаться им крупнее, но в действительности уступал в этом обоим. Демонстрация его преимущества над пришлыми волками, имеющаяся лишь в количестве воинов, длилась недолго, и с высоко задранным хвостом вожак подбежал еще ближе. Шаман, вздыбленный и оттого на вид еще больше в размерах, тут же встал впереди сестры. Но Марта, поравнявшись с ним, только усилила свой рык и подала голову вперед так, что ее уши, точно рога, грозили Лису – ближе не подходи! Он готов был к этому – задрал морду вверх и протяжно завыл.

Воины сразу же встали на лапы и с двух сторон двинули на холм. Пространство полукольца стало уменьшаться, с каждой поднятой и опущенной лапой. Опять же, ни звука ярости!.. Ни треска ломающихся веток, и ни шороха – снег еще искрился на солнце, но стаял до тонкого слоя, был мягким, как и сам покров тайги. Таким маневром воины выдавливали чужаков за холм, а за холмом – озеро, покрытое неизвестно теперь каким льдом.