Я еще жив. Автобиография

Я снова сошелся с ней – так и должно было быть всегда.

Через три или четыре насыщенные недели после нашей первой встречи тур We Can’t Dance переместился в Скандинавию, откуда я позвонил Джилл, чтобы сообщить ей неприятные новости.

Увы, нам было суждено сначала взлететь на головокружительную высоту, а затем обрушиться вниз. Наши отношения развили сумасшедшую скорость – хоть они и длились уже, по сути, около двадцати пяти лет, – а затем резко, с грохотом остановились. Поговорив со своим мужем, Лавиния пришла ко мне и сообщила: «Он не убьет меня, но собирается разрушить мою жизнь – он забирает детей».

Насколько быстро все началось, настолько же быстро все и закончилось. Разумеется, дети имели первостепенное значение. Мы с Джилл остались вместе – что-то вроде того. Я не был уверен, что все когда-нибудь будет как прежде. Конечно, мы попробуем все наладить, но это будет нелегко. Забравшись на самый верх лестницы, я рухнул вниз. И это было больно.

Факс

Вы думаете, я развелся с женой по факсу? Конечно же, нет

Утро после разговора накануне.

Эмоциональный перепад раздавил меня. Меня убивал не отказ. А потеря. Неудивительно, что я тогда не мог сосредоточиться на работе, когда тур We Can’t Dance завершался в Вулверхэмптоне 17 ноября 1992 года. Колоссальный рывок по всему миру наконец подходил к концу, но я все еще не мог найти себе места – даже удивительная поездка в «Неверлэнд».

В декабре того года я должен был поехать в ЛА и провести вручение Billboard Awards; раньше я никогда не делал ничего подобного. Самым успешным артистом вечера стал Майкл Джексон. Он выиграл большинство наград с Dangerous. Кроме того, исполнялось десять лет с момента выхода Thriller, и Billboard хотели почтить настолько успешный альбом с астрономическим количеством продаж.

К сожалению, Джексон уезжал в тур на следующий день после церемонии вручения, поэтому мы решили записать вручение награды с моим представлением победителя заранее в «Неверлэнде», Санта-Барбара.

Возможность лично увидеться с таким человеком и лучше его узнать, а также посмотреть на «Неверлэнд» в реальности (интересно, а эти обезьянки – это его прислуга?) была крайне заманчивой, и я сильно волновался. Даже ехать туда было волнительно, но под тем, что вы понимаете как «волнительное», я подразумевал «пугающее»: вертолет, который вез меня, Джилл и Лили, потерялся в тумане и сбился с пути, поэтому нам пришлось совершить посадку в нескольких милях от самого ранчо, а остальную часть пути мы преодолели на присланном за нами лимузине.

Когда мы наконец приехали, нас поприветствовали двое встречающих, одетых в диснеевском стиле. В саду играла музыка, а впереди, в самом парке, повсюду бегали дети.

Нас привели в дом и посадили в гостиной, чтобы мы подождали, пока маэстро не спустится. На стенах было много его фотографий времен Thriller, когда он был на сумасшедшей волне успеха, а также различные снимки его семьи. Мы также увидели огромный, написанный маслом портрет Джексона, вокруг которого было много животных и птичек – «Король поп-музыки» был изображен Франциском Ассизским.

Итак, через некоторое время Майкл спустился и представился. Он был очень мил и дружелюбен. Все слухи о его сумасшествии и странностях моментально исчезли у меня из головы; я и глазом не моргнул, когда он пригласил Джилл и Лили наверх поиграть в его детской комнате. Мы с ним пошли в студийный комплекс, где съемочная группа устанавливала камеры – в дополнение к операторам Billboard там также присутствовали его собственные люди, снимавшие для его архивов все, что он делал.

Во время ожидания мы немного поболтали, и он извинился за свой бледный грим. Он объяснил, что всё из-за проблем с кожей. Мне показалось, что он доверял мне – и не потому, что я был, как LA Times позже напишет обо мне, «бледнолицым англичанином».

После того как мы сняли немного неестественную церемонию вручения – Джексону пришлось притворяться, что он не знал о своей второй награде, – мы отправились обратно в дом и попрощались с Майклом.

Это была лишь короткая встреча, но у меня осталось стойкое впечатление, что Майкл был хоть и не таким, как мы, смертные, но все же и не безумцем, которым его считали. Изумительный музыкант и приятный парень, который был вынужден вести не самую обычную жизнь с пяти лет. Тем не менее я не знал ничего о темной стороне личности Майкла; ведь не бывает дыма без огня.