Я еще жив. Автобиография

Мне дали домашнее задание. Я должен был в течение месяца написать историю о себе и сдать ее. С чего мне нужно было начать? «Меня зовут Фил Коллинз, я написал бессчетное количество альбомов…» Да, это мы знаем. Отличная история. Но сейчас, несмотря на то что я был Филом Коллинзом – музыкантом и обладателем «Оскара», – я находился в реабилитационном центре и пытался справиться с алкоголизмом. Наравне со всеми.

Позвонил Тони Смит: «Эрик хочет повидаться с тобой».

«Пожалуйста, скажи ему «нет». Я не хочу никого видеть».

Спустя неделю я был сыт по горло. Я позвонил Дэнни по телефону, который пронес контрабандой. «Садись в машину и забери меня отсюда». К счастью, Дэнни остановился в гостинице «номер плюс завтрак» в паре миль от меня. «Тебе лучше купить мне билет на самолет, потому что я ухожу отсюда и лечу обратно в Швейцарию». Это был мой «Большой побег»[67].

Я сказал Клэр: «Ведь ты сказала, что я могу уйти тогда, когда захочу».

«Вы уверены, Фил?»

«На сто процентов».

«Хорошо… Но я не знаю, получится ли это так просто. Когда вы хотите уйти?»

«Сейчас? Завтра?»

Случилось так, что мой побег совпал с уходом двух других пациентов, которые пробыли в клинике столько, сколько было нужно. А я? Я хотел сбежать, потому что для меня это было невыносимо и потому что я сам знал (как мне казалось), что я должен был делать.

После завтрака проходило прощание с теми, кто собирался вернуться в свободный мир. Объятия, поцелуи, песни. Я также принимал в этом участие, но чувствовал себя отвратительно, потому что я жульничал. Они выдержали здесь шесть недель. А я – только одну. Но, к моему удивлению (и облегчению), все убеждали меня в том, что даже просто решиться прийти сюда – это большой шаг и я должен гордиться собой. Я старался изо всех сил.

С бюрократией было покончено, и я стоял на улице со своими вещами, когда приехал Дэнни. Я мило – насколько это было возможно – попрощался и сел в машину. «Дэнни. Поехали отсюда. Как можно быстрее». В тот момент я чувствовал себя Патриком Макгуэном из «Заключенного». Было такое ощущение, как будто меня вот-вот догонят и заберут обратно.

Дорога длилась, казалось, целую вечность, мы подъехали к аэропорту, и я сел в самолет. Я никогда не был так счастлив лететь куда-то. Не был так счастлив уезжать.

* * *

Ноябрь 2012 года, и я уже неделю не пил. Никаких конвульсий. Никакого металкогольного психоза[68]. Но, судя по всему, один раз я все-таки выпил, потому что 15-го числа в своем доме, в Феши, я вдруг оказался у подножия бетонной лестницы, всех восемнадцати ее ступеней. Я разбил затылок, все было в крови, и в мгновение ока я снова оказался в клинике Женолье.

Мне позвонил Питер Гэбриел, чтобы узнать, как я. Ко мне прилетели Тони Смит, Тони Бэнкс и Майк Резерфорд. Я был очень тронут. И очень смущен. Из моих ран на голове текла кровь. Все видели мою окровавленную подушку.

Когда мне стало значительно лучше, я решил поехать с Ником и Мэттом на отдых и купил нам четверым (Линдси, спасшая мне жизнь, тоже летела с нами) билеты на Теркс и Кайкос. На тот момент наша с мальчиками связь была как никогда слабой – из-за безуспешного пребывания в реабилитационном центре, – и я отчаянно хотел наладить наши отношения.

Но, к сожалению, несмотря на все то, через что я прошел – через что я заставил их пройти, – во время этой поездки я снова начал пить.

Хотя я и должен рассказать эту историю, я бы хотел навсегда забыть ее. Равно как и мои сыновья. Если я завожу разговор о Терксе и Кайкосе, они говорят: «Не говори об этом месте, мы никогда туда больше не поедем».

За год до того мы уже один раз ездили туда на день рождения Ника и отлично провели время. Но перед этой поездкой мои проблемы с алкоголем усугубились. Помимо «Клонопина» я также принимал новый препарат против повышенного кровяного давления.

Мы сняли прекрасный домик на пляже на Пэррот-Кей. По соседству со своей семьей жил Кит Ричардс, поддерживая свою репутацию «отца Джека Воробья». Поэтому не так-то просто жить рядом с Китом Ричардсом и считаться шумным соседом. Нет, я не горжусь этим.

На пляже не было баров поблизости, но не беспокойтесь – на кухне нашего коттеджа было все необходимое. Там были бутылки текилы, водки, виски и рома.

Виски исчезло сразу же. Я пил его всегда, когда на кухне никого не было и меня никто не видел, а также не стеснялся пить на глазах у мальчиков.

«Что это, папа?»

«Это папин напиток».