Я. Философия и психология свободы

Иногда человек даже свою потребность во сне считает злом, ибо сон лишает его части жизни, которая остается для него безусловной и главной ценностью. Современная земная цивилизация живет в дарвинизме, т.е. в зоопсихологии, ибо отношение человечества к смерти таково же, как и у животных. Из сказанного следует:

Л е м м а. Если цивилизация хочет измениться, ей необходимо изменить свое отношение к смерти, в котором она существует, выстраивая свои глобальные ценности.

А это прямо подводит нас к вопросу о суициде и эвтаназии. Величайшими самоубийцами были Гаутама, Лао-Цзы, Гераклит, Сократ, Иисус. Все они фактически закончили свою жизнь по собственной воле. Гаутама – в нирване, Лао-Цзы – бесследно исчезнув в пустыне, Гераклит – уморив себе голодом, Сократ – надсмеявшись над афинским судом, а Иисус – оскорбив Синедрион, так что его обвинили в богохульстве.

Высшая цель индуизма и буддизма – изжить череду карм в сансаре и слиться с Брахманом. Гимнософист Калан добровольно взошел на костер на глазах завоевателя Александра Македонского. Пифагореец Эмпедокл бросился в кратет вулкана. Гедонист Гегесий из Кирены, прозванный «ходатаем смерти», так упоительно рассказывал о прелестях небытия, что египетский царь Птолемей запретил ему публично выступать со своими речами и приказал сжечь его книгу. Одна древняя легенда повествует о том, как девушки из высшего общества Милета сговорились на одной пирушке покончить с собой. Городские власти пригрозили им, что выставят их голые трупы на всеобщее обругание, если они осуществят свой замысел. Кажется, это не остановило милетских дев. Лукиан написал памфлет на самосожжение некоего Перегрина, которого ранние секты христиан почитали за святого. В эти же времена многие гностические школы считали мир творением дьявола, а смерть – освобождением от его власти. Их последователи – средневековые катары и альбигойцы призывали пришествие Параклета и конец света. Но христианство, ставшее официальной религией Римской империи, после волны самоубийств первых христиан-мучеников, стремящихся таким образом как можно быстрее предстать перед лицом Всевышнего, довольно скоро наложило запрет на добровольный уход из жизни. Самоубийцам отказывалось в христианском погребении, они карались позорным захоронением на перекрестках дорог, вне кладбища, а в правовом плане — семья самоубийцы лишалась законного наследства. Люди же, совершившие неудачную попытку суицида, подвергались заключению и каторжным работам как за убийство.

Монтень в своих «Опытах» упоминает один из средневековых городов-республик Италии, где существовал общественный склад цикуты. Всякий гражданин, пожелавший покончить с жизнью, мог рассчитывать на дозу яда и погребение за счет муниципалитета. Гессе считал, что номинально самоубийцами можно назвать всех тех людей, которые воспринимают свою жизнь как беззащитное, ущербное состояние, убежищем от которого оказывается стабильная, надежная смерть (пораженческий суицид). Фромм полагал, что самоуничтожение – это средство избавления от невыносимого чувства бессилия, поскольку оно нацелено на устранение всех объектов, с которыми индивиду приходится себя сравнивать. Убивая себя, убиваешь мир (агрессивный суицид). Камю утверждал, что «есть по-настоящему лишь одна философская проблема, и это – самоубийство». Известная евангельская фраза «Истина освободит вас» легко переосмысляется в «Смерть освободит вас». И кто посмеет сказать, что это – ложь? Смерть решает все экзистенциальные проблемы человека (философский суицид).

Нечто подобное выразили Солженицын и другие писатели, описывая, как быстро ломается на допросах и в Гулаге человек, не готовый сегодня же умереть. Галилея Церковь принуждала отречься от истины, поскольку научные следствия этой истины ее не интересовали. С тех пор наука стала полезной, а власть – более изощренной. Если нацисты в Германии пытались как-то привлечь ученых на свою сторону, нуждаясь в результатах их труда, то коммунисты в России с ними не церемонились, оправляя с легкостью на смерть и в лагеря. И ученые мозги, декларирующие интеллектуальную свободу в изучении вечных законов мироздания, покорно становились интеллектуальными рабами власти ради проживания десятка дополнительных лет, пусть даже тюремных. Мировой опыт насилия подсказывает, что ум, который не готов расстаться с человеческим, немногого стоит. Я бы подытожил все эти высказывания так. Самоубийца есть всякий, кто ощущает избыточность своего бытия. Самоубийцы режут себе вены бритвой Оккама. Как сказано в цитате-эпиграфе этой статьи, таково наставление всех Упанишад.