Я. Философия и психология свободы

В социальной психологии существует так называемая «теория диссонансов». Она так же исходит из того, что мозг по своей природе – двузначный логик, и на уровне своего восприятия мира стремится к непротиворечивости, которая, вообще говоря, не имеет никакого отношения к истине и нравственности. Это – поиски микромифа для каждой конкретной ситуации. Так, например, двум группам испытуемых было предложено выполнить ряд рутинных вычислений. При этом первой группе сказали, что этот тест – важный научный эксперимент. Второй же группе было внушено, что это простая формальность, необходимая для отчетности. Затем каждой из групп было предложено оценить степень свой заинтересованности. У первой группы не возникал диссонанс – ведь рутинная работа, как ей сказали, имела несомненную ценность. Для членов второй же группы такого оправдания своих действий не было. Им было ясно сказано, что скучная работа является ко всему прочему еще и напрасной. Перед ними возникала дизъюнкция, которая в точном соответствии с законами формальной логики оказывается неприемлемой, если только оба ее члена неприемлемы: скучное или бесполезное. Тут не из чего выбирать. Поскольку вторая составная была подкреплена авторитетов исследователей и поэтому являлась константой диссонанса, то устранить его можно было лишь через создание мифа о собственной заинтересованности. Так члены второй группы уверяли других и самих себя, что им не было скучно складывать, делить и умножать числа.

Бейтсон полагал, что система «двойного противоречивого послания» создает для мозга шизофреническую ситуацию, от которой мозг отчаянно защищается. Именно этот консерватизм психики не позволяет самосознанию легко перейти от одной парадигмы к другой. Смена ценностей в мозгу подобна тому, что происходит с конденсатором, накопившим разность потенциалов на полюсах, которая превосходит его емкость. Он разряжается.

Смена ценностей для человеческой психики всегда сопровождается болезнью. Мозгу, который по природе своей является двузначным логиком, в этом случае необходима переустановка старой парадигмы, которая уже не справляется с потоками «вирусов», и они воспринимаются как информационный психогенный шум.

Так, фарисею Саулу, лютому гонителю христиан, чтобы стать апостолом Павлом, пришлось пройти через нервное потрясение по дороге в Дамаск, которое, по его собственному признанию, сопровождалось кратковременной потерей зрения и галлюцинациями. По некоторым фактам из «Деяний апостолов» и собственных посланий Павла можно предположить, что это апостольское прозрение положило начало эпилептическим припадкам у него. Что же случилось с ним? Его самосознание, принявшее статус воинственного царя, как и всякое другое самосознание в таком состоянии, перестало отличать «истину» от собственного психического комфорта. Известно, между прочим, что при хирургическом разделении коммуникационного моста между полушариями мозга, эпилептические припадки у больных прекращаются (конденсатор тоже перестает разряжаться, если в него ввести диэлектрик). Вероятно, гонимые христиане вызывали у фарисея Саула невольную симпатию (которая накапливалась на одном из «полюсов» его мозга). Иначе говоря, мифологема страждущего странника в его собственных глазах становилась привлекательнее мифологемы воинственного царя, сражающего за истину, смысл которой сводится к тому, что «мне должно быть психически комфортно в этом мире».

То, что заставило Гаутаму покинуть дворец, вынудило Павла перейти в стан врага. Так он пришел к мифу о Сыне Божьем, который принес всем земным царям то, что опровергает буддистский канон «гнилостной груды и смерти», – вечное царство. Вот только станут ли там все воинственные цари овцами? Психологическое знание говорит, что эго и есть самосознание, и Синдром брамы может окончательно исчезнуть только вместе с этим самосознанием, растворившимся в нуминозном Сознании. Выражаясь в религиозных терминах, в царстве небесном не может быть человека. Там нет места его солипсической душе.

«Истинным является все то, что я думаю и чувствую», - таков девиз парадигмы любого здорового в психиатрическом смысле самосознания. Человек не может изменить восприятие себя и тождественного ему мира так же просто, как сменить штаны. И если, в частности, бывшие приверженцы какой-либо доктрины с легкостью переходят на сторону оппонентов, то все это – фарс и политическая игра. Какими были их мозги, такими и остались. Как шутил Н. Бор: «Ученые не меняют взгляды, они вымирают». Люди могут изменить свои взгляды только через невроз… или смерть.