Я. Философия и психология свободы

Невроз – это, по-настоящему, единственная человеческая добродетель, ибо само стремление к праведности и любовь к истине есть уже невротическое состояние. Недаром таких людей принято называть «странными». Только через невроз самосознание способно преодолеть некоторую часть своего изначального субъективизма. Невроз – это признак интеллектуального и нравственного роста личности, которая уже не может жить в прежней парадигме. Но на психофизиологическом уровне эта добродетель вредна для здоровья. И мозг обычно выбирает здоровье, а не праведность и любовь к истине. Много ли в мире подлецов, воров, мошенников и прочих нарушителей общественных норм, которые переживают невроз раскаяния? И они вовсе не выглядят «странными». Иначе их следовало бы лечить, а не наказывать. Значит ли это, что они не ведают, что творят? В этом мире все знают, что хорошо и что плохо. Заповедям Моисея уже три тысячи лет. Но их мозг отчаянно защищается. На кладбищах мира нет ни одного надгробия, где в эпитафии значилось бы: «Его замучила совесть». Экзистенциализм человека заключается в двух постулатах: все, что я думаю, правильно, и все, что я чувствую, оправданно. Самосознание не может считать свои мысли ложными, а свои желания - порочными. Такое состояния для мозга оказывается как раз невротическим, т.е. психологической травмой. А травмой является все, что разрушает его Синдром брамы. Тут круг замыкается.

То, что нарушение общественных норм вовсе не приводит всякого человека к невротическому состоянию, означает только то, что каждый человек сам для себя определяет нравственные нормы («киническая интоксикация»), а вовсе не усваивает их автоматически из воспитательных запретов. Можно сказать иначе: нравственно-правовые нормы общества являются выражением скорее пожеланий этого общества, чем его действительной морали. И поэтому общество оказывается с точки зрения всякого индивида лицемерным. Тюрьмы могли бы иметь оправдание только как «инкубаторы неврозов», но единственное, что им удается, - это вызывать у человека депрессию, ожесточение и еще большую «киническую интоксикацию». Каждый нарушитель закона в свое оправдание (которое он говорит самому себе, но не произносит вслух) мог бы заявить: «Этот мир не является тем, чем изображает себя. Этот мир обманул мои ожидания. Я – беру свое. Я - мститель».

И в дарвинистском «инстинкте выживания» (ведь смерть индивида есть недопустимая смерть бога), и в марксистской «жажде к наживе» (как возвращении себе собственности над миром), и в ницшеанской «воле к власти» (как восстановлении естественных солипсических прав, отобранных в детстве) проявляется все тот же Синдром брамы. Сюда можно привязать и либидо Фрейда, и самость Юнга, и индивидуализированное стремление к превосходству Адлера, и феномен интерперсональной тревожности Салливана, и нейрогормональный нарциссизм Лакана. Нравственная история личности – это история более или менее успешного распада его солипсической парадигмы.

Тесты IQ, несомненно, выявляют некоторые аспекты интеллекта. Но они не вполне отражают наше интуитивное представление о том, что значит быть умным. Частично это выражается в том, что для слова «ум» в нашем языке имеется синоним «мудрость». А мудрость мы уже никак не связываем с уровнем образования и логическими способностями. Иначе глупцами были бы все наши предки и творческие натуры. Если приравнять наше интуитивное понимание глупости к инфантилизму, а инфантилизм считать ярко выраженным солипсизмом, который характеризуется пренебрежением к другим самосознания, к их знаниям и опыту и, как следствие, «эмоциональной тупостью» индивида, то мудрость заключается в преодолении Синдрома брамы. Иначе говоря, ум человека – это степень его свободы от самого себя. Только в таком состоянии ум раскрепощается и становится отзывчив к другим самосознания (а значит и к тому, чтобы учиться у них). Экзистенциалист Ж.П. Сартр, мастер произносить глубокомысленные банальности, прав: «Человек – не более чем то, что он делает с самим собой». Но лучше сказать наоборот: человек – это то, что он не делает с самим собою. Он не делает невроз.