Я и мои друзья

Тимуш тихонько скулил. Мы начали шарить глазами и искать бинт. В это время вернулся Проша. Он бросил в чугунок с теплой водой какой-то засушенный листок, потом достал иод, бинт, и еще раз осмотрел руку Тимуша.

— Не горюй! До свадьбы заживет! — подмигнул он ему.— Я тебе такую перевязку сделаю, к утру никакой ранки не будет!

— Ой!

— Бинтуй, бинтуй,— засмеялся Кируш.— А то он еще в обморок упадет!

Проша помазал палец Тимуша иодом, выловил из воды распаренный листок, наложил его на ранку и забинтовал. Только после этого он снял с руки Тимуша бечевку.

— Ну, как? — спросил его Проша.

— Бо-олит,— поморщился Тимуш, он уже больше не хныкал.

— Где ты всему этому научился, Проша? — спросили мы его с удивлением.— А что за лист ты привязал ему?

— А-а,— удовлетворенно протянул Проша.— Я как-то в поликлинике все брошюры перечитал. И узнал, что такое первая помощь раненому и как ее надо оказывать. А листок этот называется подорожником. Потому что растет у дороги. Мама им все раны лечит. У него — большие целебные свойства.

Мы только переглянулись. Ай да Проша! И откуда У него такие способности? Раньше этого не замечали. Впрочем, иногда дельные советы он давал, правда, не по медицине. А тут…

— М-да,— высказался за всех Гриша.— Видно, у него к медицине способности есть. Как думаете? Быть тебе, Проша, доктором, не иначе!

— Ладно, ладно,— засмущался Проша.— Подумаешь, ранку перевязал! На доктора надо долго учиться. Знание, брат, не скворцы. Они сами не прилетят и гнезда не совьют, равайте лучше за дело браться. Вода-то кипит, а у нас ничего не готово.

Замечание это было сделано вовремя. Вода в чугунке и в самом деле бурлила. Проша и Кируш быстро дочистили картошку и принялись ее мелко крошить. Гриша, щурясь сквозь слезы, резал лук. Я кончил возиться с морковью, А Тимуш, морщась и постанывая, чистил свеклу.

Под руководством Проши все овощи мы засыпали в чугунок. Кируш и Гриша подгребали уголь, чтобы побольше было жару, подкладывали лучинки. Одним словом, дело шло. В чугунке булькал наш суп.

Через некоторое время Проша снял с гвоздика большой половник и зачерпнул для пробы. Мы не сводили с него глаз. Кируш громко сглотнул слюну.

— Ну, как? — тут же спросил он.

Проша задумчиво пожевал губами.

— Что-то вкуса нет. А, ребята? — удивился он.— Попробуйте сами. Чего-то не хватает, пожалуй!

Все по очереди приложились к половнику. Первым, как пострадавший, Тимуш. Он тоже почмокал губами и авторитетно заявил:

— Я бы масла добавил…

Гриша даже зачем-то понюхал палец, которым мазнул по половнику.

— Не в масле дело,— сказал он.— Не хватает лаврового листа и укропа. Верное слово, братцы! Без этих приправ — какой же суп!

— Вот еще! — возразил Кируш.— Терпеть не могу лаврового листа. Запах полыни и то лучше. Сюда надо добавить чесноку! От него — вкус. Ей-богу! И полезно. Кто ест чеснок, того болезни обходят. Мне брат говорил, а он у нас врач, он-то все знает. Народное средство!

Никто спорить не стал. Народное, так народное. Проша, выслушав всех, поднял палец кверху.

— Берем на вооружение все предложения! — провозгласил он.— Добавим чеснок, укроп, масло, лавровый лист. А ты чего молчишь? — обратился он ко мне.— У тебя что. мнения нет?

Я сразу и не нашелся, что ответить. Но, поскольку раньше речь шла об укропе и лавровом листе, я вспомнил о сэрде[4]. Это было мое любимое блюдо, и я неуверенно предложил:

— А что если положить сэрде? Не знаю, как вы, а я его люблю. Особенно зимой такой суп очень вкусный.

— Это верно,— подхватил меня Гриша.— Суп-сэрде я ни на что не променял бы. Только где его взять?

— Сэрде?! Ха-ха, да у нас его сколько угодно! — обрадованно подхватил Проша.— В чулане целый мешок. Засушили на всю зиму. На огромный котел хватит!

— Давайте сварим суп-сарде! — поддержал меня и Тимуш.— В нем столько витаминов! А для человека витамины — первое дело…

— Стой! Стой! — вмешался тут Кируш.— А как же чеснок? Забыли?

— Не забыли,— успокоил его Проша.— Я сказал же — учтем все пожелания. Положим сэрде, лавровый лист, укроп, чеснок. Все!

— Не забудь и масла,— оказал Тимуш.

Проша отправился в чулан. Повозившись там, он принес все перечисленное и немедленно запустил в чугунок. Вода тут же перестала бурлить. Масса приправ поднялась на поверхность и сгрудилась большой пенной накипью.

— По-моему, суп будет — первый класс! — заметил Проша, энергично орудуя в чугунке поварешкой.— По запаху чую! Язык проглотите. Точно, говорю!

— Поглядим,— остановил его Гриша.— Только бы побыстрее он сварился. А то у меня живот от голода к спине прилип.

Пока суть да дело, чугунок снова закипел. Проша подождал немного, еще раз помешал половником и опять взял на пробу. Сощурившись, он поднес поварешку к губам. Но, едва коснувшись варева, подпрыгнул на месте, затряс головой, замычал.

— Да ты подуй, подуй! — нетерпеливо подтолкнул его Кируш.— Ошпаришь язык, никакой суп не будет нужен!

— Горячий! — морщась, прошепелявил Проша и начал дуть. Кируш согнувшись тоже попробовал суп и отпрянул.