Я и ты. Ноуменальное отношение

“Свобода воли” — звучит очень благородно, но “высокое у людей — мерзость перед Богом” (Лк. 16, 15). Религиозно — эта мнимая свобода воли разоблачена Библией, Евангелием, апостолом Павлом, Августином и Лютером; философски до сих пор не разоблачена. Свободу воли, придуманную Аристотелем, определяют как свободу выбора — так определил еще Аристотель, но обычно философы предпочитают пользоваться поэтическим термином “свобода воли”, вместо того чтобы прямо говорить “свобода выбора”. Потому что человек, падший в Адаме, если не сознательно, то бессознательно, уже по природе своей стремится противопоставить себя Богу, стать на его место, сделать себя Богом. В “свободе воли” и в вытекающей из нее автономной этике, практически и принципиально не осуществимой, человек воображает, большей частью бессознательно, что он стал Богом. Но если вместо поэтической свободы воли сказать прозаически то, что она есть (свобода выбора) и честно проанализировать это понятие, не боясь унизить себя самого, то окажется, что эта свобода детерминирована, во-первых, материально: мотивом — рабство своим страстям и прихотям или формой мотива — рабство своему уму и воле (“пусть будет по моей воле”) и, во-вторых, формально: самой формой свободы выбора — в свободе выбора я могу выбрать выбор или невыбор. Но избрав невыбор, я уже все равно выбрал. Таким образом, естественным путем я не могу выйти из свободы выбора. Но “невозможное для человеков возможно для Бога” (Лк. 18, 27). Свободный выбор—естественная установка человека. Выход из естественной установки не может быть совершен естественно.

В свободе выбора всегда имеется противоположение. Чтобы найти выход из свободы выбора, надо различать определённое и неопределённое противоположение и отрицание. В логике это различие проведено ещё Аристотелем: контрарное и контрадикторное отрицание. Позже логики открыли бесконечные суждения. Они упоминаются ещё в таблице суждений Канта. Но он неправильно соединил их с категорией ограничения. Логики, хотя и открыли бесконечные суждения, но воспользоваться ими не сумели. После Канта они вообще не упоминаются. Бесконечное суждение это то, что я называю неопределенным отрицанием: контрадикторное отрицание, понимаемое не только логически, но и онтологически. Это отрицание не одного из двух противополагаемых членов в свободе выбора, но самого противоположения, а тем самым и свободы выбора. В религиозном отношении это совершает каждый верующий в молитве, в отречении, в деятельной любви, то есть в ноуменальной, не естественной, а освящённой верой.

В чём различие естественной и ноуменальной любви или естественного и ноуменального отношения?

Каждый человек сознательно или бессознательно чувствует различие двух миров. Это различие не пространственное, как будто бы один мир на земле, а другой на небе, и не временное, как будто бы один мир существует для меня до определенного момента времени, когда я умру, а другой начнется с того момента, когда я умру,— наступит после моей смерти. “До” и “после” — категории времени и во времени, вечность или вечная жизнь — неопределенное отрицание времени. Различие двух миров определяется различием временного и вечного, относительного и абсолютного, греха и святости, человеческого и Божьего. Это различие человек ощущает не потом, а именно сейчас, хотя большей частью не понимает и не сознает. Если бы у человека не было ощущения абсолютного, он не мог бы и шагу ступить. Если человек говорит: “завтра я сделаю то-то и то-то”, то он верит, что наступит “завтра”, что не будет никакой катастрофы, и что он сможет осуществить то, что намерен осуществить. Большей частью человек ошибается: то, что он сам намерен осуществить и сам осуществляет в свободе выбора, приводит к результатам, которых он не предвидел, и дело его рук рушится. Но бессознательное ощущение абсолютности у него есть. Сколько раз, пытаясь лбом разбить стену, он разбивает себе свой лоб и все же верит, что в конце концов он разобьет стену. Его желание суетно и относительно, но вера в возможность осуществления своего желания своими руками абсолютна. Только он переносит абсолютное на самого себя, верит не в абсолютное, то есть в Бога, а в себя самого, или лучше: верит не Богу, а себе, тогда дело его рук рушится. Но даже и в этой вере заключен элемент абсолютного.

Апостол Павел говорит: “Пребывают сии три: вера, надежда и любовь, но любовь из них больше” (1 Кор. 13, 13). Но о какой любви он говорит? О любви, освященной верой.