Я — ярость

В те годы, когда они жили в студенческом общежитии Дэвида, он нечасто бывал дома. Учеба, вечеринки с друзьями… ну, он никогда особо не распространялся о том, чем там занимался. Студенческие штучки. Она нечасто видела его, он уставал и всегда был в плохом настроении, и она предполагала, что причина в том, что он так много работает (и так много развлекается, ага), что у него совершенно не остается сил на нее. А потом Челси забеременела, и Дэвид снова раздражался, потому что она уставала, ворчала и, как он выразился, порядком раздулась. Он сказал, что тела у беременных грубеют, и это специально, чтоб защитить ребенка, — и это стало концом их физических отношений. Так продолжалось, пока не родилась Элла, и Челси снова уменьшилась, почти вернув себе прежнюю форму. Тогда Дэвид снова захотел ее, и это было облегчением. Она ощущала, что ее любят и о ней заботятся.

Первые несколько лет брака даются нелегко — так все говорят. Беременность, младенцы, подрастающие малыши осложняют ситуацию — это тоже известно. Но Челси думала, что когда все эти ухабы будут пройдены, станет легче, что у него будет хорошая работа, и они купят маленький дом, и ему не надо будет закрывать двадцать предметов в колледже, и останется только работа — и будет просто замечательно.

Но этого не случилось.

Его по-прежнему не было с утра до поздней ночи. Он возобновил вечеринки с друзьями. Он не хотел проводить время с Эллой, помогать с кормлением и пеленанием, вставать по ночам, когда она плакала.

«Это твоя работа, — строго сказал он Челси. — Ты сама ее выбрала. У тебя своя работа, а у меня — своя».

Она продолжала стараться, заботиться о муже и дочери, делала все, что Дэвид хотел, запоминала, что он любит, поддерживала порядок в доме, чтоб к его приходу все было прибрано и не выглядело так, будто в доме есть ребенок.

Только сейчас Челси осознает, что он начал стирать Эллу как личность еще в ее младенчестве.

А саму Челси — и того раньше.

Осознание обрушивается на нее как гром среди ясного неба.

Она могла быть какой угодно.

Дэвиду была нужна не Челси, а симпатичная жена, которая могла ужиматься или растягиваться в соответствии с его потребностями. То, как он с ней поступил, — неважно, намеренно или не сознавая того, — было чудовищно обезличенно. Ему подошла бы вообще любая бесхребетная блондинка (или девушка, которую можно было бы заставить обесцветить волосы). Просто Челси оказалась первой, кто заглотил наживку.

В мыслях проносятся годы жизни, и она припоминает, как легко уступала ему.

Театр и хор? Все кончено. Друзья, которые не нравились Дэвиду? Исчезли из жизни. Она хотела фиолетовую хонду, но он сказал, что это странно выглядит, а потому взял белую машину по сходной цене на перепродаже. Ей понравился маленький домик-бунгало с яркими стенами, а он предпочел особняк стандартного вида в бежевых тонах с патио для гриля. Она хотела вернуться на работу, может быть, получить высшее образование, но он подчеркнул, что хорошая жена и мать должна оставаться дома. Даже на вечеринки у соседей или тусовки с другими мамами из детского сада Челси не имела права ходить, потому что она должна быть дома, потому что это глупо, потому что те женщины были такими или не такими.

Она должна была сидеть дома и заботиться о своей семье.

Он годами отрезал от нее кусок за куском, пока у нее не кончились отходные пути. Пока она не перестала даже выбираться на люди, чтоб увидеть, чего ей не хватает.

Пока однажды она не решила, что все должно измениться.

Пока Ярость не дала ей достойное оправдание.

Больно понимать, насколько безликой была его жестокость.

Понимать, что она соглашалась с ним снова и снова, и однажды от нее не осталось вообще ничего. Просто маленькое привидение, которое бродит по дому в забытьи.

Она могла быть кем угодно.

Дэвиду достаточно было разместить объявление на «Крейгслисте».

Разыскиваются: племенная кобыла, половая тряпка и боксерская груша. Бесплатное проживание и питание, но вы расплатитесь за это частичками своей души.

Челси моргает, приходя в себя, глядя на лицо Девицы из Флориды в зеркале. Неподвижное пятно в море волнения и возбуждения.

«Крейгслист».

О господи, «Крейгслист»!

Она ломала голову над тем, как найти Эллу, но ведь всего несколько часов назад Арлин подарила ей совершенно новый айфон, и пусть она не может позвонить, отправить сообщение или написать на имейл дочери, пусть Элла никогда не давала ссылок на свои аккаунты в соцсетях, пусть она везде зарегистрирована не под своим именем — в конечном счете можно попробовать зайти на «Крейгслист».

Потому что она годами ходила на этот сайт, чтобы отыскать Уитни и извиниться за ту выходку на шоу талантов — и Элла об этом знает.

И пусть Элла считает «Крейгслист» чем-то древним и на редкость глупым, но…

Элла также знает, что, пытаясь разыскать кого-то, кого невозможно найти, Челси идет туда.

Может… может, Элла уже пробовала?