Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата»

Мы идем дальше. Следуем по тому же пути, что и криминалист Джон Патти тридцать пять лет назад, когда он прочесывал округу в поисках улик после того, как ищейки определили маршрут отступления НСВ. В ходе поисков Патти кое-что обнаружил. Он пометил свои находки этикеткой и запечатал их в пластиковый пакет; этот пакет отправился в коробку, которую унесли в хранилище вещдоков и поставили в ряд других коробок, сотнями выстроившихся на стальных стеллажах. В течение тридцати одного года к ней никто не прикасался. 31 марта 2011 года Хоулс позвонил в хранилище, чтобы ему нашли лыжную шапочку подозреваемого на роль НСВ из 1970-х годов, которого он проверял заново. К прибытию Хоулса сотрудник хранилища уже приготовил коробку. Лыжная шапочка была в ней. А потом Хоулс заметил запечатанный пакет с этикеткой «Собрано с ж/д полосы отчуждения». То, что он нашел внутри, изменило ход его расследования.

Сбор вещественных доказательств, как и почти все в работе полиции, должен документироваться. Опись вещдоков, составленная Джоном Патти, сделана от руки и лаконична: «1 а) 2 листа из тетради на спирали, с тремя отверстиями для колец, с записями карандашом; b) 1 лист из тетради на спирали, с тремя отверстиями для колец, с картой, нарисованной карандашом; с) 1 обрывок лиловой пряжи длиной 41 дюйм; d) обрывок бумаги с печатным текстом».

Было ли все это найдено рядом? Или разбросанным по земле? Никаких снимков или зарисовок этого места не сохранилось, Хоулсу было не на что ориентироваться. Патти оставил краткое пояснение, где именно у железной дороги он нашел эти улики. Вот и все. Хоулс сумел подвергнуть бумагу анализу по методу тач-ДНК, а также просканировал с высоким разрешением, обращался к многочисленным экспертам, чтобы подробно изучить и проанализировать все детали карты, однако ему недоставало самого главного – Джона Патти. Тот умер от рака в 1991 году. Это бич давних нераскрытых дел: сведения, поначалу предположительно несущественные или не относящиеся к делу напрямую, а потом признанные чрезвычайно важными, умирают вместе с тем, кому они известны.

Поначалу Хоулс не знал, что делать с этой «домашней работой», как окрестили вещдоки. На одной странице, по-видимому, сохранилось начало скверно написанного школьного сочинения о генерале Кастере. Содержание второй страницы выглядело еще загадочнее. «Безумие – вот то самое слово» – так начиналась запись на ней. Автор рассказывал о том, как учился в шестом классе, и об учителе, который унижал его, заставляя в качестве наказания по многу раз переписывать одни и те же фразы. «Впервые ненавижу кого-либо так сильно, как его», – написал автор о безымянном педагоге.

На третьей странице была от руки нарисована карта жилого района с указанием деловой части, непроезжих улиц, пешеходных троп и озера. Хоулс заметил также беспорядочные каракули на обороте листа.

Эта улика озадачила Хоулса, и он занялся ее изучением. Неожиданные проблески побуждали его продолжать поиски. С целью получения информации он обзванивал различных специалистов. Случайное замечание сотрудника одной компании-застройщика изменило представление Хоулса о том, кем может быть НСВ. Улики были переосмыслены в новом свете. Хоулс понял, что в своих теориях отклонился от предположений коллег-следователей, но решил не придавать этому особого значения. Он занял позицию человека, мыслящего, как он сам выражается, «не в том поле». И продолжал задавать вопросы. Он получил несколько убедительных объяснений курьезного сочетания инфантильных записей и явной расчетливости, о которой можно было судить по находкам. Идеи продолжали накапливаться. Опасность свернуть не туда постоянно сопровождает это расследование. Возможности соблазнительно простираются до самого горизонта. Индивидуальные компасы имеют конструктивные недостатки в виде предубежденности и потребность в вере. И все-таки, хотя центр мишени так и не обозначился, общая цель постепенно, бочком, вплывала в поле зрения Хоулса.

Неожиданные находки в расследованиях случаются редко и потому будоражат. Расшифровка кода, который может помочь выявить такого преступника, как НСВ, – для детектива что-то вроде щелчка турникета на «американских горках». Срабатывают синапсы. Сотрудник, еще недавно стабильно выполняющий несколько задач одновременно, полностью захвачен только одной из них. Тот, кто познал такую одержимость, запоминает момент ее вспышки навсегда. Закончив свои дела в хранилище вещдоков, Хоулс взял найденные страницы и понес их к ближайшему ксероксу. Стоя в своей лаборатории, он разглядывал копию нарисованной от руки карты, когда его окликнул кто-то из коллег:

– Пол!

– Хм-м?..

– Пол!

Хоулс опустил карту и приподнял брови. Коллега жестом показал ему, чтобы он перевернул карту. Хоулс так и сделал. И увидел на обороте каракули, на которые раньше не обратил особого внимания. Но теперь он понял, почему его позвал коллега.