Я искал тебя тысячу лет (СИ)

– Я… не знаю, что сказать. Надеюсь, что Вы не правы. И что правы, тоже надеюсь..! Чёрт! В любом случае, я верну Вас домой, и буду возвращать, Венди… Венди. Венди. Я так искал встречи с Вами, а ведь мне даже нечего Вам предложить, у меня нет для Вас ни удобной одежды, ни туалетных принадлежностей, мне всегда казалось глупым через чур тщательно готовиться к тому, чтобы принять Вас на борту… а теперь кажется глупым, что я этого не сделал.

– Я бы, наверное, очень удивилась, если бы Вы сейчас, не знаю, достали с полки ночной комплект женской одежды и предложили бы мне – Венди премило прыснула в кулачок.

– Ну… да… – Джеймс почесал крюком затылок, – в общем, Вы располагайтесь, пожалуйста, в спальне, если это для Вас приемлемо… дверь запирается на ключ, я им сроду не пользовался, он валяется в ящике… одну секунду…

Он встал, отлучился, чтобы поковыряться в комодике у кровати, быстро вернулся и протянул Венди маленький ключик на шнурке.

– Вот…

– Джеймс. Ваше великодушие удивляет. Спасибо, эм… за гостеприимство, – она хотела сказать ещё, что ключ не понадобится, но не стала на всякий случай.

Пытаясь разобрать кавардак в голове, Венди почти до самого утра просто просидела на постели, даже не убрав с неё бархатное, богато отделанное шитьём винного цвета покрывало. В спальне у Джеймса, как и в каюте, и в кладовке, в которую она успела заглянуть, и в уборной, всё было таким свежим и новым, словно капитан только позавчера закончил ремонт, весь корабль сиял чистотой и порядком, как будто вместо пиратского экипажа на Весёлом Роджере трудилась сотня королевских слуг. Венди, жившей в простеньких небогатых условиях, было сильно неловко среди всего этого лоска, но, признаемся заранее, освоится она быстро. Капитан же, устроившийся на ночь на диване (он, между прочим, разделся по пояс, чтобы освободиться от портупеи, но рубашку надел обратно: не хотел смущать леди, если она проснётся раньше, какой галантный!), тоже долго не мог заснуть, всё крутил у себя в голове по очереди то сладкие, как цветочный мёд, губы, то кошмарный синяк. Ему, спасибо, доставало мудрости не винить себя за то, что не отыскал Венди раньше, но сам себе он уже миллион раз успел пообещать, что непременно сделает всё, что ему под силу, и больше, чтобы ослепительно прекрасная маленькая леди стала счастливой, живой и свободной от любых страхов. Когда сон, наконец, потянул его за ресницы и накатил волнами, синхронными с плавно покачивающимся бригом, Джеймс окунулся в дрёму проникнутым осознанием своих огромных возможностей человеком. А когда проснулся к полудню, то и вовсе почувствовал себя самым счастливым в мире.

Диван, расположенный под кариатидой по диагонали, очень напоминал кушетку для дневного сна с изголовьем и боковой спинкой, был достаточно широк, удобен, хотя для высокого Джеймса, понятное дело, коротковат. Капитан растянулся на нём полулёжа, ему впервые за сотни лет снился сон про Венди – его Венди, – и это был обычный сон, не о прошлом, будущем, или параллельной жизни, а обычный, какой мог бы присниться любому человеку. Сон был чувственный, солнечно-нежный, густой негой перетекающий в утреннюю реальность, в которой капитан очнулся от тихого дыхания, нагревшего уголок воротника, думая, что ещё спит: под боком у него свернулась кошечкой маленькая леди, аккуратно держащаяся за его запястье. Скорее всего, Венди пришла к нему ещё ночью, умаянная бессонницей, и просто села рядом, а потом сама не заметила, как провалилась в сон и прильнула к мужскому плечу. В следующую секунду Джеймс понял, что крепко обнимает её другой рукой, и что его пальцы потерялись где-то в корнях её волос. Леди беззаботно спала.

– Девочка… – сонно и восторженно выдохнул он.

Вырез её платья немного сбился, платок упал к локтям, и в том месте, где Джеймс случайно приподнял русые волнистые пряди, виднелся ещё один тёмно-жёлтый синяк, самый его краешек, очевидно, продолжавшийся назад к центру шеи и ниже, к лопаткам, как если бы бедную малышку варварски хватали за шкирку. Капитан поджал губы и хотел тихонечко убрать руку, но Венди вдруг вздрогнула, глубоко вдохнула, и реснички её затрепетали. Кажется, она тоже не сразу поняла, где находится, и кто заменяет ей подушку. Пока она не успела испугаться, Джеймс ласково прошептал ей:

– Доброе утро, Венди… это я, Крюк, Вы в моей каюте. И я Вас обнял, пока спал… сейчас отпущу…

Венди ещё поморгала, вырывая себя из дрёмы, увидела, что держит в ручках запястье, покрытое ожогами и шрамами, потом ощутила мерно приподнимающуюся грудь под своим ухом, и капитан почувствовал, как напряжённо она сжалась, когда поняла, где находится вторая его рука.

– Прошу прощения, – виновато вздохнул он, убирая руку – я случайно.

Однако леди вдруг улыбнулась:

– «Крюк»… – сонно повторила она, – Доброе утро. «Крюк».

Джеймсу показалось, что она немного расслабилась, и он позволил себе расправить её волосы. Затем он подцепил пальцем платок и укрыл им леди, как одеялом. Его рука осталась покоиться у Венди на плече.

– Простите, – ещё раз извинился капитан, и тихо спросил, – Вы плохо спали?