Я историю излагаю... Книга стихотворений

Свежемороженое жарят:
и плоть и лед
с верхом сковороду завалят,
и дым не вскорости пройдет.

Свежемороженого дымом

чадит, коптит,
льдом жареным дымит родимым
и нагоняет аппетит.

Подпрыгивает на металле

то рыба хек, то рыба сиг.
Еще вчера икру метали.
Сейчас обед из малых сих.

Свежемороженого чад,

несвежий смрад свежемороженого,
с верхом наложенного,
и ложки в котелках звучат.

Свежемороженое сплошь

свежезажаренным становится.
Ешь — не хочу,
ешь сколько хошь
гастрономические новости
и редкости: пример — кальмар,
капуста, например, морская,
гурманским вкусам потакая,
свой чад, свой аромат, свой жар,
свой вклад в сберкассу вкусов вносят,
авоськами их в кухни вносят
и жарят тоже на авось,
поскольку небольшие цены,
и, чуда-юда, марш на сцену!
Захочешь — ешь!
Не хочешь — брось!

Судьба («Где-то в небе летит ракета…»)

Где-то в небе летит ракета.
Если верить общей молве,
отношенье имеет это
между прочим — к моей судьбе.

Побывала судьба — политикой.

Побывала — газетной критикой.
Побывала — большой войной.
А теперь она — вновь надо мной.

А сейчас она — просто серая,

яйцевидная, может быть,
и ее выпускают серией.
Это тоже нельзя забыть.

А ракеты летят, как стаи

журавлей или лебедей,
и судьба — совсем простая,
как у всех остальных людей.

Кнопка

Довертелась земля до ручки,
докрутилась до кнопки земля.
Как нажмут — превратятся в тучки
океаны
   и в пыль — поля.

Вижу, вижу, чувствую контуры

этой самой, секретной комнаты.
Вижу кнопку. Вижу щит.
У щита человек сидит.

Офицер невысокого звания —

капитанский как будто чин,
и техническое образование
он, конечно, не получил.

Дома ждут его, не дождутся.

Дома вежливо молят мадонн,
чтоб скорей отбывалось дежурство,
и готовят пирамидон.

Довертелась земля до ручки,

докрутилась до рычага.
Как нажмут — превратится в тучки.
А до ручки — четыре шага.

Ходит ночь напролет у кнопки.

Подойдет. Поглядит. Отойдет.
Станет зябко ему и знобко…
И опять всю ночь напролет.

Бледно-синий от нервной трясучки,

голубой от тихой тоски,
сдаст по описи кнопки и ручки
и поедет домой на такси.

А рассвет, услыхавший несмело,

что он может еще рассветать,
торопливо возьмется за дело.
Птички робко начнут щебетать,

набухшая почка треснет,

на крылечке скрипнет доска,
и жена его перекрестит
на пороге его домка.

«Будущее, будь каким ни будешь!..»