Я изменилась навсегда

В этом нет чьей-то вины, но это срывает планы, и трудно объяснить людям, которые и так обходятся самым необходимым: получают самые основные питательные вещества, чтобы оставаться здоровыми, и нужное число калорий, чтобы оставаться живыми. Теперь это будет около 80 % от этого количества, но им повезло иметь хотя бы это.

Мы также говорили о женщинах, у которых нет гигиенических прокладок и каково это – обходиться без них.

И Александра сказала мне, что в здешних тюрьмах еще хуже. Что запертые там люди живут как звери и даже не могут помыться.

Четверг, 8 марта

Проснулась под дождь – сырой, холодный день.

Дороги, распределение продовольствия – что происходит в лагерях, когда идет дождь?

В субботу за мной должен был прилететь студийный самолет, потому что дома я должна пообщаться с прессой и присутствовать на премьере. Я только что узнала, что самолет не прилетит, потому что премьеру отменили.

Как тут не полюбить Голливуд.

Это должно было быть моей дорогой домой.

У меня почти не остается припасов: совсем мало лекарств, наличных и чистой одежды.

У меня нет ни малейшего представления о том, как вернуться в Лос-Анджелес.

Есть только восьмиместные самолеты, которые летают отсюда каждые несколько дней, но они делают длительные остановки в пути. Даже если рейсы на небольшие расстояния, то, что запланировано как одна часовая остановка, часто растягивается на день. Для меня пытались найти место на завтрашний рейс, но самолет был полон. Я должна лететь в Цюрих или Амстердам, чтобы оттуда добраться до Лос-Анджелеса.

УВКБ продолжит пытаться помочь мне из своего офиса в Дар-эс-Салам, но они очень заняты намного более важными делами.

Отсутствие необходимости быть на премьере вдруг превратилось в «сама добирайся домой».

Лагерь Мтабила

Здесь 95 000 беженцев (в основном бурундийцы).

УВКБ привез меня в центр питания и медицины, который находится на территории лагеря и принадлежит Красному Кресту.

Мое первое задание на сегодня: отмерять лекарственный порошок на оздоровительной кухне.

Детям до пяти лет – питательная добавка.

Беременным – тоже.

Я старалась отмерять аккуратно, чтобы в ложке было не слишком мало.

Они должны наблюдать детей, чтобы убедиться, что те растут и не теряют вес. Новорожденных измеряют, взвешивают и делают прививки. Один младенец испугался и обмочил стол для обследования. Мать вытерла его своим платьем. Мыла нет. Всем очень трудно поддерживать безопасность и чистоту.

В кухне была очень маленькая комната с тремя большими глиняными горшками на дровяных печах.

Было трудно видеть. Дым в комнате разъедал глаза.

Я помогала готовить молоко для матерей. Его поставляют сухим в больших тюках. Небольшим пластиковым кувшином я брала два литра кипящей воды из горшка (стараясь отмерять как можно более точно) и наливала ее в старое побитое зеленое пластмассовое ведро. Сложно не обжечь этой горячей водой руки.

Ты оставляешь ее в ведре, пока она не остынет (чтобы она не разрушила молочный протеин), затем насыпаешь молоко и перемешиваешь.

Педиатрическая палата

Вдоль каждой стены комнаты стояло около пятнадцати маленьких деревянных кроватей. Каждая кровать была закрыта москитной сеткой – насекомые могут переносить малярию. В большинстве сеток были дыры. Малярия очень распространена в этом районе, ее практически невозможно избежать. Еще одна большая проблема – диарея. Для младенцев и маленьких детей потеря жидкости смертельна.

Я все время пользуюсь спреем с ДЭТА[1], и все равно меня кусают москиты. И не только ночью. Мне также повезло, что у меня есть таблетки от малярии. Таблетки не предотвратят заражение малярией, но помогут переболеть ею в легкой форме, если заразишься.

Восьмилетняя девочка сидит, держа брата-младенца на коленях.

Они сидели на последней кровати. Она его запеленала. Младенец потерял 200 граммов. У него диарея и, возможно, глисты.

Эта маленькая девочка видела, как жестоко убили ее родителей и старшего брата. Ей каким-то образом удалось спастись с младшим братом. Младенец ужасно худой. Не думаю, что он выживет. Он – единственный, о ком она заботится. Он – ее единственная семья.

Все, кто видит этих двух детей, тронуты. Одной из медсестер пришлось тихонько уйти. Она начала плакать, и один из мужчин проводил ее из комнаты.

Девочка ни разу не посмотрела никому в глаза. Она казалась очень милой. Она просто сидела и смотрела в окно, положив подбородок на голову брата.

Она была слишком слаба, чтобы плакать.

Правовой офис

Я познакомилась с группой из восьми 13–16-летних мальчиков.

Один из мальчиков, Мисаго, рассказал о нападении повстанцев 12 февраля 2001 года. Многие были убиты или тяжело ранены. Они напали посреди ночи. Утром он увидел одни мертвые тела.

Мисаго со своим другом шел пешком неделю. Их подобрал военный грузовик.

Солдаты спросили их: «Где ваши родители?»

«Убиты».

Он говорил очень тихо.

Он услышал о лагере по радио Би-Би-Си.