Я хочу стать Вампиром…

— Я к тому, что сам посуди, когда люди относились нормально к тем, у кого что-то есть? Я переодевалась в мужчину не только для развлечения, но и для того чтобы меня банально оставили в покое, — Эфрат грустно усмехнулась, — какое-то время у меня даже были друзья. Но ты прав, абсолютное большинство таких как они — ублюдки. А конкретно с этим происходит что-то такое, чего ни я, ни Шири пока не понимаем.

— Мне кажется, с тобой тоже что-то происходит, — он прижал ее ладонь к своим губам и посмотрел на нее.

— Ты слишком мало времени провел рядом со мной, чтобы понимать, что и когда со мной происходит.

— Я просто стараюсь о тебе заботиться.

— Заботиться? — рассмеялась она, — я едва не убила тебя, забыл?

— Я сам к тебе пришел, забыла? — он поцеловал ее руку, — Эфрат…

— Что?

— Я люблю тебя.

— До конца это недели — точно, — она закатила глаза и отвернулась от него, — спи, человече.

— Я даже не знаю, считать ли себя отвергнутым. При том, что мы все еще в одной постели.

— Считай себя недоеденным.

— И ведь не поспоришь, — тихо рассмеялся он, обнимая ее. — Кстати, есть в постели очень распространенная привычка …

Шири не пошла спать. Вместо этого, она сидела в темноте своей комнаты и смотрела на убывающую луну. Ее свет оживлял все вокруг, будто бы вдыхая в мир жизнь, выжженную за день лучами солнца. Окно было открыто и по комнате разливался тягучий аромат цветущего боярышника. Ведьмы говорят, что только в ту пору, когда цветет боярышник в мир возвращается настоящая любовь, в это время луна и солнце прекращают надуманную вражду и создают в мире что-то, чего не было прежде. Ей не хотелось ни с кем делить свои размышления, но она уже знала, что в комнате не одна.

— Тебе не обязательно так волноваться, он просто человек. Найду другого, если что, — она не повернулась, когда Эфрат неслышно перешагнула порог и встала за ее креслом, положив руки ей на плечи.

— Да я просто не могу уснуть, — отозвалась Эфрат.

— Он стал каким-то другим. Отстранился, меньше разговаривает, хотя все также неизменно заботлив. Иногда даже чрезмерно.

— Может быть он просто слишком часто разговаривает с кем-то другим? — предположила Эфрат.

— Ты имеешь ввиду, — Шири повернулась к ней, — а, да, я знаю про его «девушку», — с нотой легкой иронии произнесла Шири.

— Что смешного в том, что кто-то ведет себя как скотина? — Эфрат села в кресло рядом с Шири.

— Я думаю, это нормально. Он ведь меняется. Ему нужно что-то привычное и знакомое, чтобы за это держаться. Даже если это «что-то», дама средних лет, в отношениях с которой он принимает решения, а она говорит, какие.

— Пума на вольном выпасе! Запирайте свои дома и мужчин до тридцати! — Расхохоталась Эфрат. — Прости, прости, это было грубо. Допустим, что он и правда меняется, только вот, в какую сторону? Что если он не выдержит этого?

— Это возможно. Но это никак не объясняет, почему отметины выглядят как свежие, Эфрат огляделась по сторонам, — что это за запах?

— Боярышник. Ты не заметила его, когда вы подъезжали?

— Не обратила внимания. Опять цветы, — Эфрат подняла руки, чтобы убрать волосы с лица.

— Что не так с цветами?

— Нет, все в порядке, — она села на край стоящей радом кровати, — просто что-то странное происходит в последнее время. Как будто я слышу эхо очень далекого прошлого.

— Время циклично. К тому же, только материя нуждается во времени, все остальное может спокойно обходиться без него, может быть, это как раз тот случай? — Шири повернулась к ней, в отсутствии солнечного света волосы Эфрат переставали сиять золотом и становились почти черными, и сейчас они змеями ползли вниз по белой кружевной рубашке.

— Я понятия не имею, что это, мне не доводилось раньше с таким сталкиваться, — ответила она.

— Тогда, может быть, стоит спросить у тех, кто должен знать ответы?

— И что мы скажем? Что у тебя заболел домашний питомец, а мне повсюду слышится запах цветов?

— Нет, мы скажем, что этот сендвич испорчен и потребуем установить личность поставщика, — рассмеялась Шири,

— В точку, и еще потребуем научить нас готовить, чтобы избежать таких казусов в будущем, — Эфрат ухмыльнулась.

— Ну, я уверена, они с этим справятся. Так что, поедем?

— Конечно, у нас ведь тут назревает риск быть обнаруженными, а не только шальные сендвичи. Старейшины пусть и не будут в восторге, но их суждения точно не будут пристрастны, — Эфрат сделала паузу, — в конце концов, они заботятся лишь о нашем общем процветании.

— А твои друзья? Они там будут? — поинтересовалась Шири.

— Какие друзья?

— Ну хотя бы тот загадочный мужчина с огненными волосами и янтарными глазами, которого ты оставляла присматривать за Рахмиэлем? — ответила Шири.

— Надеюсь, что нет, — вздохнула Эфрат, — я не видела его во плоти столетие с чем-то и, признаться, еще столько же бы не видела.

— Однако. Он показался мне довольно интересным. По крайней мере на портретах.

— У меня есть и другие, не менее интересные друзья, — отозвалась Эфрат.

— Как капитан кровавых морей, например? — спросила Шири.

— Да, как он, например, — глаза Эфрат засияли, — волшебные были времена. Я была бы рада снова увидеть Овадию.