Я хочу стать Вампиром…

Машина скользила по немецкой дороге ничуть не менее плавно, чем самолет по ее воздушным просторам. Эфрат не любила водить машину, ей всегда больше нравилось наблюдать за происходящим вокруг и отмечать, как изменился пейзаж со времени ее последнего визита. Конечная цель их путешествия находилась недалеко от бывшей столицы Баварии, Шири утверждала, что живет в небольшом, ничем особым не выделяющимся доме, а потому рассвет был как нельзя кстати. Тот факт, что погода была довольно мрачной спасал не только настроение Эфрат, но и всю поездку в целом. Ни за что она не согласилась бы провести несколько часов за рулем в компании этого отопительного монстра и его лучей, ей и без того казалось, что они едут вот уже целую вечность.

— Черт возьми, они гигантские! — воскликнул Рахмиэль, прижавшись к стеклу.

— Кто? — недовольно пробурчала Эфрат, не отворачиваясь от дороги.

— Овцы! Я даже не уверен, что это овцы… больше смахивают на плюшевых коров.

— Кто знает, каких монстров способна вырастить Шири, заручившись силой классической музыки.

Рахмиэль повернулся обратно и замолчал. Эфрат не подала виду, что заметила его реакцию. Может быть, он и сам не заметил. Овцы-то и правда были гигантские. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча.

Зато момент приближения к цели можно было определить по грозовым тучам, сгустившимся в салоне автомобиля. Такой особняк тут был один, стоявший в отдалении от всего частного сектора, должно быть образовавшегося здесь именно благодаря ему, этот портал в прошлые века вполне мог стать местом действия для еще одного драматического голливудского фильма, в котором непременно нашлось бы место любви, риску и неисчерпаемым рекам крови. Сквозь тонкую металлическую ограду, перемежающейся с плющом, едва-едва можно было угадать фигуру ожидавшего их на пороге Гедальи.

— Шири сказала, чтобы я вышел вас встретить примерно в это время, — Гедалья обращался только к Эфрат, как будто не замечая присутствия Рахмиэлья.

— И давно ты здесь стоишь? — Эфрат нежно расцеловала его в обе щеки, утопив руку где-то под его курткой.

— Не то чтобы, — он поймал ее руку и прижал к себе.

— Помоги Рахмиэлю с багажом, а я пойду найду заводчика плюшевых коров, — она поднялась по невысоким каменным ступенькам и толкнула деревянные двери.

— Добро пожаловать обратно в мир живых, — произнес Гедалья, когда Эфрат скрылась из виду.

— Иронично, правда? — рассмеялся Рахмиэль и открыл багажник. Когда Гедалья подошел, чтобы взять чемоданы, он увидел на его шее след от укуса. — Почему не заживает?

— Понятия не имею.

— А еще у тебя глаза впалые, — Рахмиэль продолжал его рассматривать.

— Ты тоже не похож на корзину с фруктами, воскреснувший, — усмехнулся Гедалья в ответ.

— Да просто странно это …

— Серьезно? Странно? — они поднимались по ступенькам в дом, — то есть все остальное тебе странным не кажется?

— Остальное канонично, — ответил Рахмиэль, — мы уже знаем все это, вампиры пьют кровь людей, не любят солнце, и они чертовски притягательны.

— А когда первые впечатления проходят, начинается реальность.

Они стояли в просторной прихожей, Гедалья прислонил чемоданы к стене и прислушался.

— Я думаю, какое-то время мы можем их не ждать, — сказал он, когда из дальних комнат послышался громкий смех, — ты пьешь?

— Не особо, — ответил Рахмиэль, — но сегодня это может быть полезным.

— Алкоголь в небольших количествах разжижает кровь и делает ее вкус более … легким, — они прошли через прихожую в не менее просторную гостиную, все вокруг напоминало Рахмиэлю обстановку охотничьего дома, чем-то похожего на загородный дом его семьи, тот самый, где он впервые увидел Эфрат, точнее, ее портрет.

Гедалья вытащил из бара бутылку вина и разлил по бокалам.

— Шири не любит, когда я пью крепкие напитки, а тебе сейчас ничего крепче вина лучше не пить, — он протянул бокал Рахмиэлю.

— Да, мою реакцию на вино мы уже проверили, — ответил он.

— Я удивлен увидеть тебя здесь, — Гедалья сел в одно из кожаных кресел, Рахмиэль сел напротив него, — Эфрат не проявляла ни малейших признаков интереса, когда сидела возле тебя.

— На тот момент я все еще был в статусе пищи.

— Расслабься, я уверен, я навсегда для нее таковой останусь. Ну, до определенного момента, — Гедалья замолчал и сделал глоток вина.

— До определенного момента? — переспросил Рахмиэль, — не хочешь рассказать подробнее?

— Что ты знаешь …, — он сделал паузу, — о той, что привезла тебя сюда?

— Почти ничего, кроме того, что знают все: она поет, ее фотографии постоянно появляются в журналах, люди обожают ее, а она обожает себя. Настолько, что ее портрет встречает гостей ее дома, — он сделал небольшую паузу, — причем не только ее дома.

— В смысле?

— В загородном доме моих родителей тоже есть ее портрет, — сказал он, глядя куда-то вдаль, — так я увидел ее впервые. Родители не читают журналы и не следят за происходящим в мире за пределами финансов, но я сразу узнал ее холодных взгляд, продававший со страниц какую-то норвежскую водку, — он сделал глоток вина, — а потом я нашел еще один ее портрет. В частной коллекции друзей семьи.