Я хочу стать Вампиром…

— Мне тогда казалось, что мир так чертовски сложен. Каждый день был расписан по минутам, все надо было делать так, как говорят, и тогда, когда говорят, не иначе. Я ненавидела это. Конечно, я понимала, что от наших действий зависит жизнь и благополучие всей страны, но…

Эфрат замолчала. Шири не торопила ее — перед ее внутренним взором пролетали дни и ночи за стенами древнего храма, она видела, как Эфрат, еще совсем подросток, убегает вместе с остальными младшими жрицами куда-то, где их не найдут старшие, чтобы посмеяться над ними и просто надышаться воздухом мнимой свободы. Старшие всегда знали, где они прячутся, но как всякие мудрые правители, позволяли детям думать, что это не так.

Она видела, с каким старанием Эфрат собиралась для очередного ритуала, как тщательно готовила помещение, и как за ней время от времени наблюдали старшие. А еще она чувствовала счастье — если что-то и наполняло этот работающий, как часы, храм, то это было именно оно. Да, всегда находились слабые, неспособные откликнуться на зов своей силы, для них жрицы были просто избалованными бездельницами, красавицами, которым просто повезло. Но всякий, кто чего-то добился, знает, что никакого везения не существует. Совсем как магии.

— И тем не менее, я была счастлива. Даже когда после долгого дня болело тело, даже когда оно ломалось под давлением силы, не было ничего лучше того, чтобы день изо дня быть на связи с… — Эфрат осеклась и прикусила губу.

— Сила выбрала тебя, а ты — ее, это всегда двусторонний договор. Кто знает, понравилось бы тебе из жизни в жизнь возвращаться в храм? Хотя, — Шири на секунду задумалась, — я уверена, ты была бы в восторге. — Шири встала и подошла к бару, откуда прошлой ночью Гедалья доставал вино, поставила перед собой два бокала и наполнила их красным вином.

Какое-то время они просто молча наслаждались напитком. Затем Шири заговорила, медленно и негромко.

— Когда мы уехали, я заметила, что раны на его шее не заживают. Сначала я подумала, что это из-за того, что он устал, нужно просто немного отдохнуть, набраться сил, и все будет отлично. Но потом прошла неделя и ничего не изменилось, кроме его состояния. Я прочла его мысли, прости. — Она поймала взгляд Эфрат. — Все-таки, он мой.

— Это тебе помогло?

— Нет, кроме того, что единственной переменной в двух случаях был Рахмиэль. Я не говорила тебе, но когда ночью после приема ты вышла из комнаты, оставив его лежать на полу, он был в сознании.

— Это невозможно, — отмахнулась Эфрат.

— Но факт. Вспомни, сколькие могли это сделать после того, как их осушили и пропахали ими половину дома.

— Ни один.

— А этот смог не только выжить, но и открыть глаза… — Шири задумчиво посмотрела на нее.

Эфрат молчала. У нее не было ответа. Зато она знала, у кого он есть, и Шири тоже это знала.

— Мы не можем поехать сразу. Ему надо хотя бы неделю провести в университете, — Эфрат нарушила молчание первой.

— Что, прости?

— Рахмиэль должен жить обычной человеческой жизнью, — пояснила Эфрат, сделав вид, что не заметила сарказма в голосе собеседницы.

— А, университет. Образование. Жизнь обычного человека. Понятно, — Шири не смогла сдержать улыбку. — А тебе, наверное, надо музыку писать? Или как ты там свои музыкальные альбомы создаешь?

— Когда как, иногда сама, иногда доверяю это кому-то, кто может создать для меня то, что будет продаваться. Но сейчас ты права, мне действительно надо быть в студии. А отправиться в поездку мы можем и позже.

— Значит, вы возвращаетесь назад вместе?

— Получается, что так. Людям нужна их человеческая жизнь, по крайней мере, первое время. Иначе они начинают болеть и чахнуть, — подвела итог Эфрат.

— Я попрошу Гедалью отвезти вас в аэропорт. Ты должна насладиться красотами Баварии, прежде чем снова услышать биение сердца Европы.

— Как скажешь, я с удовольствием. Кстати, как Гедалья? Человеческая кровь ему помогла?

— Не знаю, — ответила Шири, — я не проверяла.

— Так давай проверим?

— Давай, — Шири достала из кармана телефон и набрала короткий текст.

Через несколько минут на пороге появились Гедалья и Рахмиэль.

— Гедалья, подойди, — с улыбкой сказала Шири.

Он пересек комнату и опустился на пол возле ее кресла.

— Покажи шею. — Шири мягким движением наклонила его голову набок. Какое-то время она рассматривала ставшую почти гладкой кожу. — Любопытно. Посмотри, — обратилась она к Эфрат.

Та сидела напротив и снова не произнесла ни слова. Что, впрочем, не означало, что происходившее ее не занимало, просто она реагировала не телом, а сознанием. И Шири прекрасно это понимала.

— И что мы будем с тобой делать, красавчик? — Это был риторический вопрос, Шири знала, что будет делать. — Ладно, потом разберемся. Тебе нужно отвезти наших гостей в аэропорт. Хотя, — она на мгновение задумалась, — знаете что, поехали все вместе.

— В этом нет необходимости, — вернулась в разговор Эфрат. — Только если ты не хочешь разделить со мной наслаждение красотами Баварии.

— Поэтому мы и едем вместе, пойду переоденусь и можем выезжать. — Шири поднялась с кресла и вышла из комнаты, Гедалья последовал за ней.