Я — легенда

He didn't want them to get Cortman, he realized, didn't want them to destroy Cortman like that.	Он не хотел, чтобы с Кортманом расправились сейчас как и с прочими, не хотел, чтобы его уничтожили.
With a sense of inward shock he could not analyze in the rush of the moment, he realized that he felt more deeply toward the vampires than he did toward their executioners.	Не в состоянии сразу разобраться в себе, он вдруг ощутил глубокую симпатию к вампирам, рожденную явной антипатией к тем, кто их сейчас истреблял. Эта экзекуция была ему не по нутру.
Now the seven vampires lay crumpled and still in their pools of stolen blood.	Те семеро вампиров остались лежать на мостовой, скрючившись в лужах собственной крови.
The spotlights were moving around the street, flaying open the night.	Лучи фонарей забегали по окрестностям, вспарывая и прощупывая ночную тьму.
Neville turned his head away as the brilliant glare blazed across the front of his house.	Нэвилль отстранился, когда мощный слепящий поток света ударил в сторону его дома, - луч двинулся дальше, и Нэвилль снова припал к глазку.
Then the spotlight had turned about and he looked again.	Прожектор поворачивался.
A shout.	Вдруг - крик.
Neville's eyes jumped toward the focus of the spotlights. He stiffened. Cortman was on the roof of the house across the street.	Нэвилль глянул туда, куда метнулись прожекторы, и оцепенел: прямо на крыше дома напротив он увидел Кортмана.
He was pulling himself up toward the chimney, body flattened on the shingles.	Тот, распластавшись по черепице, тяжело подтягивал свое тело вверх, к трубе на вершине конька.
Abruptly it came to Neville that it was in that chimney that Ben Cortman had hidden most of the time, and he felt a wrench of despair at the knowledge.	Черт возьми, - промелькнуло в мозгу Нэвилля: мгновенно стало ясно, что именно в этой трубе, забираясь в вентиляционный ход, большую часть времени и скрывался Бен Кортман. Эта догадка огорчила и разочаровала его.
His lips pressed together tightly.	Он плотно сжал губы и покачал головой: как же он проворонил?
Why hadn't he looked more carefully? He couldn't fight the sick apprehension he felt at the thought of Cortman's being killed by these brutal strangers.	Но самым болезненным оказалось чувство - и он не мог этому противиться - что Бена Кортмана сейчас прикончат. Прикончат эти жестокие, незваные пришельцы.
Objectively, it was pointless, but he could not repress the feeling.	Объективно говоря, это ощущение было беспредметно, но тем более бесконтрольно и неотвязно.
Cortman was not theirs to put to rest.	Кортман им не принадлежал и не должен был достаться им, равно как и право отправить его в небытие.
But there was nothing he could do.	Но теперь уже ничего нельзя было сделать.
With bleak, tortured eyes he watched the spotlights cluster on Cortman's wriggling body.	Тяжело и мучительно было видеть Бена Кортмана, извивающегося в перекрестье лучей прожекторов.