Я люблю дышать и только

— И что вы выяснили? Какая порочная тайна стоит за невинными прогулками по коридорам «Останкино» или знакомством в «Максе».

— Никто не знает. Все, кому я задавал этот вопрос — пожимали плечами и приходили к выводу, что и не помнят, когда вышел пилот программы «Легенда Звезды», и кто её проталкивал. Но, кто-то же должен знать. Остаётесь только вы, Кира Александровна.

— Почему? Вы думаете, что Дашковы делились своими секретами и знакомствами со мной всегда? — Я старалась держать лицо, но чувствовала, как уши мои краснеют, а постепенно и шея заливается краской.

— Знаете, почему я догадался? — Следователь самодовольно улыбался, но глаза его леденели. — Вам тогда было очень плохо. Простите, что затрагиваю тяжёлую для вас тему. Вы остались одна. Александре Владиславовне нужна была не просто союзница, но человек, который мог бы создать программу для Алисы, чьё время можно было занять целиком, и при этом, этот человек хорошо знал бы требования и обладал определенным умением. Я не прав?

— Даже, если это так, то этот мифический человек не мог бы протолкнуть Алисину программу на ТВ.

— А я и не говорил, что вы могли продвинуть проект. Но, сначала его нужно было создать. И именно ваше креативное мышление понадобилось Дашковым.

Я молчала. Мне очень хотелось сказать — да, это я создала эту уникальную программу, это я от отчаяния, выплескивая весь адреналин, который застоялся за время моего депрессивного состояния. Переписывала по сто раз одну идею, меняя на другую, бежала к Тиму, который теперь жил у меня и терпеливо выслушивал бредовые идеи недоучки — автора. Если что-то мне нравилось, я неслась к «А.В.» и, она одобрительно кивала головой, тут же напоминая, что вот такую или иную грань таланта и умения Алисы, я не использовала. Я бежала обратно и быстро записывала замечания бабушки. Во сне мне снился — то не поставленный спектакль, то огромная студия, в которой происходит что-то магическое, то Артём, который — то улыбался, то хмурился, сидя за столиком какого-то кабаре, похожего на «Мулен руж»

Я вставала утром не выспавшаяся и разбитая, словно меня били колотушками всю ночь. Спасал лишь кофе, в неограниченном количестве и сигареты. Иногда Тиму удавалось подсунуть мне вкусненькую еду или вытянуть погулять и сходить в ресторан.

Я почти не помню этого шального периода. Но, «А.В.» была права — я снова начала жить.

— Да, я писала программы для Алисы и что? Какое это имеет отношение к продвижению её на ТВ?

— Судя по вашему лицу, вы хотите убедить меня, что создав шедевр, не поинтересовались, как с этим всем будете всплывать? Ведь все придуманные красоты были лишь на бумаге, а чтобы их осуществить, нужны были связи и деньги. Вы не задавали этот сакраментальный вопрос «А.В.»? — Руководителю ваших действий?

— У нас ещё с детства, не было принято спрашивать то, на что не получишь ответ. Если бы «А.В.» хотела, она бы сама всё объяснила. Помню только, что в один из обычных дней, когда я в очередной раз перечитывала написанное, «А.В.» позвонила и сказала, что пора показывать сценарий тому, кто всё решит.

— Как вы думаете, Кира Александровна, — уж не знаю почему, но следователь перестал называть меня ласково Кира и перешёл на официальный тон, думаю, что не последнюю роль здесь сыграла Мара, которая по доброте ли душевной или от возникшей привязанности к Филиппу Сергеевичу потихонечку сдала всех нас и нашу тайну, благо знала она меньше всех, — это был телевизионный человек или рангом повыше? Я чуть не брякнула — спросите сами. Но тут-же вспомнила, что спрашивать абсолютно не у кого.

— Филипп Сергеевич, я, правда, не знаю, да и тайна не моя. Копайте.

Так и не выпив ни глотка чая, следователь и его добровольная подручная поблагодарили за гостеприимство ушли.

Я осталась одна с воспоминаниями и в задумчивости, стоит ли звонить Яне. Марьянке — было звонить опасно. Она бы впала в истерику и кричала, что необходимо срочно всё рассказать, иначе нас всех посадят. Разговор с Яной тоже нужно было вынести за пределы квартиры. Телефон вполне мог прослушиваться. Бродя по длинному коридору взад и вперед, я постепенно надевала на себя одежду для выхода из дома. Моя опасливость дошла до такой вершины, что я решила ехать не на своей машине, а поймать частника.

* * *