Я люблю тебя! Я верю тебе!

Первое время после бала, так или иначе, его тема всё время возникала в разговорах Кифа и Авалайн. Гуляли ли они по саду, обедали ли за столом или проверяли счета, представленные Фергусом. Какой-нибудь поворот тропинки, поданное на обед блюдо или невинная строчка с сухими цифрами будили вдруг счастливое воспоминание, и обоим хотелось тут же поделиться им друг с другом.

Так, однажды, Киф вспомнил, как его рассмешило предположение Твилы Петти (о ней Киф уже жене рассказал), что он в скором времени станет членом Совета графства²⁵.

– Представляешь, там такие убелённые сединами отцы семейства, и тут я такой захожу, молодой, да ранний!

– Постой-ка! – задумчиво остановила Кифа Авалайн и сосредоточенно нахмурила брови так, что у неё на лбу образовалась маленькая складочка (Киф теперь подмечал любые мелочи в жене, и все они вызывали у него умиление). – Кажется, о чём-то подобном меня спрашивал маркиз Дорсет. Да-да, точно он! Как же он сказал? Что-то типа – не знаю ли я, когда он будет иметь удовольствие увидеть моего мужа на заседании Совета графства.

– «Иметь удовольствие»! – прыснул Киф. – И что же ты ответила?

– «В самое ближайшее время, сэр!» Что я ещё могла ему ответить? Я ведь понятия не имела, о чём он толкует. Но, раз это доставит ему удовольствие, то почему бы не сказать, что оно наступит скоро? Но знаешь, мой ответ, по-моему, ему не очень понравился.

– Вот так, нежеланное «удовольствие»! – расхохотался Киф.

– А ещё о Совете говорил граф Бат.

– Он тоже хотел, чтобы я ему доставил удовольствие?

– Сначала он мне долго и подробно рассказывал, какими важными делами занимается Совет, а потом выразил уверенность, что твоё участие в нём внесёт свежую струю в его работу. Что-то ещё про прогресс, носителем которого ты являешься, поскольку ты долго жил в столице и так далее. Он говорил так витиевато, что я, вообще-то, не очень уверена, что правильно его поняла.

– Бедняжка! Я-то думал, ты веселишься во время танцев, а тебе приходилось вести такие серьёзные разговоры.

– После барона Арундела, который отдавил мне все ноги в первом же танце, эти разговоры не показались мне такими уж ужасными.

Киф вспомнил верзилу, к которому приревновал жену в начале бала, и, счастливо рассмеявшись, подхватил её за талию и прокружил в воздухе.

– И как ты запомнила все их титулы и имена!

– О, великое дело – карточка! Перед каждым танцем я справлялась, с кем танцую в этот раз. («И не находила там т е б я», – мысленно добавила Авалайн)

– Кажется, я знаю, у кого мы можем узнать про этот таинственный Совет!

– И у кого же? Как всегда, у Дживса?

Мажордом был неисчерпаемым источником всевозможных сведений, но, в этот раз, Киф имел в виду другого человека.

– У баронессы Петти. Помнишь, я тебе о ней рассказывал? Хочешь, поедем к ней в гости хоть завтра?

Авалайн уже не один раз слышала о баронессе от Кифа, но понятия не имела, как она выглядела, а потому её очередной раз произнесённое имя вызывало у неё лёгкие уколы ревности. Поэтому она сразу согласилась поехать, и Киф тут же послал слугу к баронессе с просьбой о встрече. Незамедлительность ответа и его благожелательный тон ясно свидетельствовали об искренней радости видеть супругов Стэмфорд у себя в гостях.

²⁵ – Советы графства использовались для отправления правосудия, сбора налогов и организации вооружённых сил графства, ведали вопросами местного самоуправления и избрания парламента.

11

Баронессе было немного за тридцать, и это успокоило и расположило к ней Авалайн. (Она не знала о любвеобильности Кифа, распространявшейся, практически, на любой женский возраст – и, слава богу, что не знала!)

Твила очень сердечно и запросто приняла супругов, и ввела в курс дела по поводу подводных камней и закулисных игр сильных мира сего, в данном конкретном случае, управляющих делами графства Элметшир.

А дело было в том, что маркиз Дорсет вот уже много лет, в отсутствие герцога Крейга-Фримэна  Роудон-Гастингса (отца Кифа), переизбирался на почётную должность лорда-наместника. И, соответственно, не только возглавлял Совет графства, но и считался  персональным представителем  монарха Бретинии. Последнее было не более чем церемониальным титулом, давно утратившим какое-либо практическое значение, но всё-таки, всё-таки…