Я люблю тебя! Я верю тебе!

Киф увидел, что жена загрустила, и начал развлекать её рассказами о разных забавных сценках, подсмотренных им на балу. Правда, большинство юмористических ремарок было не его авторства. Дело в том, что во время танцев он познакомился с очень интересной женщиной. Чем-то она напоминала ему Лану, только уже более взрослую, опытную, искушённую и успокоившуюся. С ней было чрезвычайно интересно общаться. Кажется, она знала обо всём и обо всех. Твила²⁵ Петти – так её звали, баронесса, вдова барона Генри Петти-Пемброка.

Киф не собирался приписывать себе чужие остроты, просто в голове у него всё перемешалось и от многообразия впечатлений от бала, и от красоты жены, от её чарующего запаха и волшебной улыбки. И от того, что они вот так сидят рядышком, как два влюблённых голубка, едва касаясь друг друга, а еда в корзинке осталась почти не тронутой – так они и не попробовали божественную стряпню Вел. Но им и так хорошо – болтают ни о чём, вместе смеются, подкалывают друг друга…

Постепенно стемнело. Опять зажглись звёзды, а вместе с ними загорелись праздничные гирлянды в саду. Авалайн замолчала, поражённая невообразимой красотой этой картины и оглушённая стоявшей вокруг тишиной. Не слышно уже было ни птичьих голосов – все улетели в тёплые страны, ни жужжания насекомых, лишь шёпот неспешного течения Элмета нарушал эту оглушительную тишину.

Киф почувствовал, что Авалайн начала дрожать от холода и обругал себя, что не догадался захватить с собой пледы. В замок они вернулись держась за руки. У порога спальни Киф поцеловал ручку Авалайн, и они расстались, разойдясь каждый по своим комнатам.

Не смотря на это, экзекуция крапивой была отложена на неопределённый срок.

²⁵ – в переводе – «сумерки»

9

Ночью Кифу приснился ужасный сон. Они с Авалайн опять стояли в церкви, и она упорно говорила ему «нет». Вокруг толпились люди, каждый из которых уговаривал её выйти замуж за Кифа, но она не поддавалась на их уговоры и не хотела ему верить.

– Я убью его на дуэли, если ты не согласишься, – с кровожадной улыбкой цедил сквозь зубы маркиз Грей.

– Он мужчина и должен отвечать за свои поступки, – твёрдо заявляла в ответ Авалайн.

– Меня разлучат с сыном, – плакала Лана.

– А я тебя предупреждала, – парировала его жена, которая ещё не была его женой.

– Смирись, дочь моя, так угодно богу! – вещал падре.

– Бог меня любит, а граф – нет!

– Я буду хранить и почитать тебя в горе и радости, богатстве и бедности, в болезни и здравии…

– Я не верю тебе…

– И правильно делаешь, малышка! – вступал в разговор отец, – В тебе разума больше, чем во всех здесь вместе взятых! Ему нельзя верить, он обязательно подведёт!

– Ты несправедлив к нему, отец! – вставал на защиту брата Ричард, – И не только к нему!

– Да-да, он хороший мальчик, он добрый мальчик! Таким он был в детстве и таким же остался сейчас! – грудью защищала его нянюшка…

– Нет, он меня не любит!

– Да ладно! Наш Киф всех женщин любит. Уж я-то знаю! – подмигивал ему Фил…

И тут Киф, наконец, проснулся. Долго не мог сообразить, где он находится, но потом вспомнил, что Авалайн всё-таки сказала ему «да». И очень обрадовался. Авалайн – его жена… почти жена. Но ведь именно от него зависит, станет ли она его женой во всех смыслах. Если, конечно, простит его интрижку с Ланой. А как он вёл себя по дороге домой? Ведь, не стесняясь, флиртовал (и не только!) с каждой встреченной юбкой! Какое счастье, что Фил не понял его намёков, и он не успел завести интрижку дома. (Благодарить за это надо было Дживса, но Киф об этом не догадывался).

Сам того не замечая, Киф постепенно возвращался к себе прежнему, то есть настоящему, каким он и был на самом деле. Короста циничности, наросшая на нём за время жизни в Лондиниуме, начала трескаться и облетать маленькими кусочками. Тот, столичный повеса и ловелас, никогда бы не понял, какой бриллиант ему достался в лице Авалайн. Он бы уже давно распустил свои павлиньи перья, запудрил мозги велеречивыми разговорами, соблазнил, а потом разбил ей сердце. И уехал. Бросил одну. С лёгкой душой и без единого укора совести.

Но тот, каким он стал сейчас, напрочь забыл о своём плане покинуть жену через два-три месяца и строил совсем другие планы. Как добиться её уважения, доверия и любви? Как сделать е ё счастливой? Как сделать так, чтобы она с а м а захотела родить ему ребёнка, не оглядываясь ни на какое наследство? Вот до каких размышлений уже дошёл легкомысленный и безответственный Киф! Все прежние его, отточенные в светских салонах, приёмчики не годились для Авалайн. Она была в его глазах хрупкой Дюймовочкой, трепетным оленёнком, пугливой ланью. И он был готов терпеть всё, что угодно, и как угодно долго, только бы когда-нибудь услышать от неё: «Я люблю тебя, Киф! Я верю тебе!»

А вот п о ч е м у для него это было так важно, Киф не задумывался.

10