Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Они вошли в огромный гулкий зал с высоким арочным потолком. Ясмину удивил длинный и мощный стол, по двум сторонам которого стояли такие же длинные лавки, прикрытые коврами, на вид старыми, плешивыми, с вытертым ворсом.

Пересекая зал, они подошли к лестнице, ведущей на второй этаж. И эта лестница так же ужаснула Ясмину — сложенная из камня, она была исполинской, величественной. По такой лестнице, наверное, могли подниматься и спускаться волероны в своем втором облике.

Фолкет обернулся к Ясмине и предложил ей руку, чтобы помочь подняться по лестнице. Она не стала отказываться, ступени были слишком высокими и широкими, а деревянные перила, несмотря на то, что на вид были мощными, все же создавали впечатление старых и рассохшихся и поэтому не внушали доверия.

Опираясь на руку Фолкета и вынужденно поднимая подол платья, Ясмина карабкалась по лестнице, казавшейся ей бесконечной.

Наконец она закончилась, Фолкет, несмотря на то, что чуть ли не тащил на себе Ясмину по ступенькам, даже не запыхался. А Ясмина, остановившись на площадке наверху лестницы, с трудом перевела дыхание.

— Ну, что, надеюсь, теперь ты согрелась? — улыбнулся ехидно Фолкет.

— А я надеюсь, что мне не придется каждый день ходить по этой лестнице, по всей видимости, построенной для чудовищ из страшных сказок, — огрызнулась Ясмина.

— Для чудовищ, — согласно кивнул Фолкет, — этот замок и был когда для них построен. И нет, по этой лестнице ты не будешь каждый день ходить.

— Куда теперь? — огляделась Ясмина, рассматривая три высоченные, мощные, как и все в этом замке, двери, ведущие куда-то.

— Туда, — показал Фолкет на одну из них.

Ясмина прошла к ней и потянула за железную скобу, но дверь не поддалась. Тогда Ясмина толкнула ее, но она все так же не открылась. Ясмина уже подумывала пнуть ее.

— Что же ты такая слабосильная-то, — раздалось за спиной Ясмины и мужская рука, протянувшись над ее головой, толкнула дверь, приоткрывая ее.

— Куда уж мне до тебя, — проворчала Ясмина, намереваясь открыть дальше и переступить порог.

Но Фолкет перехватил ее одной рукой за талию, другой над грудью и легко приподнял над полом, прижав ее спиной к своей груди. Отчего-то это неимоверно испугало Ясмину.

— Не лезь вперед меня, — неожиданно зло проговорил он над ее ухом, смещая одну руку на шею. — А если там тебя поджидают чудовища?

— Отпусти, — пискнула полузадушено Ясмина.

Он поставил ее на пол и, держа за плечи, развернулся вместе с ней так, что теперь дверь была за его спиной.

— Отпусти! — теперь уже потребовала она, попытавшись вырваться из его рук.

— Куда я должен тебя отпустить? — спросил все так же зло Фолкет, склоняясь к лицу Ясмины.

Она удивленно и со страхом отметила, что его дыхание было не теплым, а ледяным. И в его глазах опять плясали серебристо-морозные искры.

— Мамочка… — испуганно пролепетала она.

— Тебе следует говорить — папочка, — проговорил Фолкет, убирая свои руки с ее плеч. — Ведь он ближе тебе, чем мать, насколько я знаю.

— Какая разница кого я зову, все равно никто из них не придет мне на помощь, — обхватывая себя руками, ответила обреченно Ясмина, трясясь и от холода, и от страха. Смотреть в лицо Фолкета она боялась.

— Следуй за мной, — сказал он, поворачиваясь к двери и открывая ее настежь, — и больше никогда не ступай за порог впереди меня…

— … потому что в этом замке водятся чудовища, — закончила Ясмина за него.

— Да, поэтому тоже, — бросил через плечо Фолкет.

Вздохнув, Ясмина последовала за ним. Все равно другого ей ничего не оставалось.

Но то, что она увидела, оказавшись за дверью, удивило ее. Во-первых, здесь присутствовали окна, забранные гардинами из тяжелой, явно дорогой ткани. Свет раннего утра, лившийся сквозь стекла (да, да, здесь были стекла в переплетении оконных рам!) давал возможность рассмотреть все пусть не в подробностях, но все же достаточно для того, чтобы понять — эта часть замка разительно отличался от того, что было внизу.

Во-вторых, чем дальше они отходили от двери, тем теплее становилось. В-третьих, в коридоре, по которому они шли, уже не было абсолютно голых стен, на них висели гобелены, картины, и к тому же почти на уровне роста Ясмины каменные стены были укрыты деревянными панелями. В попадающихся по пути нишах стояли вазы и статуэтки, а пол был устлан мягкими коврами.

Ясмина невольно облегченно выдохнула, увидев, что здесь было все более привычно для нее. Фолкет, идя впереди Ясмины, хмыкнул, услышав вздох Ясмины.

Шли они не так долго, как до этого.

Пройдя мимо нескольких дверей, встретившихся по пути, Фолкет, наконец-то остановился перед одной и распахнул ее.

— Прошу, — сделал приглашающий жест Фолкет.

Ясмина настороженно косясь на Фолкета, стоящего в проеме двери, протиснулась мимо него в комнату.