Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Ясмина все-таки решилась и надела это ужасное платье. Оно ко всем прочему еще оказалось и коротким — чуть выше щиколоток, а разрез достигал середины бедра.

Ясмина обулась в туфельки, которые ей подошли, расправила шелестящее платье и подошла к зеркалу, стоящему на туалетном столике. Странное платье, по покрою больше напоминающее сорочку, не скрывало изгибов ее фигуры, но плотная ткань не просвечивала.

«И на том — спасибо» — вздохнула Ясмина, перекидывая русые пряди волос на грудь, чтобы хоть как-то скрыть слишком низкий вырез и почти голые плечи.

Услышав скрип, Ясмина повернулась к двери. Там, на пороге стоял Фолкет. И тут до Ямины дошло, что все это время она сидела в открытой комнате, на ключ ее не закрыли! А впрочем, куда ей сбегать? Она, скорее всего, даже из замка не выберется, заблудится в нем.

— Прекрасно выглядишь, — странным тоном, похожим на мурлыканье, произнес Фолкет, закрывая за собой дверь и проходя в комнату.

— Не могу сказать то же самое про тебя, ты как был невзрачным и блеклым, так им и остался, — скривившись, как от оскомины, ответила Ясмина. — Ничего не изменилось. А, нет, ты свои космы прибрал. В косичку заплел?

— Опять дерзишь? — ухмыльнулся он, подходя к Ясмине, и окидывая ее неприятным жарким взглядом.

Ясмина очень захотелось сгорбиться, закрыться бы руками, а не только волосами, но она подавила этот порыв. Наоборот — выпрямилась назло ему (пусть смотрит!).

— А что ты сделаешь? — дерзко глядя на Фолкета, спросила Ясмина. — Опять ударишь? А ведь обещал моему брату, что не будешь бить!

— Ударю? Я тебя не бил! — очень искренне возмутился Фолкет, с трудом поднимая взгляд от груди Ясмины к ее лицу.

— А пощечина не считается?

— Пощечина? Да я слегка приложился к твоей щеке, она даже не покраснела, считай, погладил.

— А! Так это у тебя ласки такие! А то, что ты меня чуть не задушил, по-твоему, тоже ласки?

— Не поверишь, но да, бывают и такие ласки, а тебе лучше… не знать и не испытывать на себе мои предпочтения в… ласках, — усмехнулся он. — А если бы я тебя ударил по-настоящему, ты бы упала и я бы разбил твои пухлые губы и твой очаровательный носик. Имей в виду, и не нарывайся на это!

— То есть если ты меня ударишь… по-настоящему, то в этом буду я виновата? А не ты не сдержишь обещание, данное моему брату?

— Еще раз объясняю — я тебя не бил! — свел гневно брови Фолкет.

— Ты ничего не понял, — обреченно произнесла Ясмина, — и прощения ты не попросишь.

— Что? Я должен просить у тебя прощения? — взъярился Фолкет так, что у него опять в глазах появились серебряные искры и ледяное дыхание достигло Ясмину. — Это ты должна его у меня вымаливать!

— Я… пришла сама к тебе… чтобы исправить то, что натворила… ненароком, — отступая от Фолкета, испуганно говорила Ясмина, — я же сама… пришла… и ты обещал… Айталу…

Фолкет вначале ринулся следом за Ясминой, но затем остановился и, постояв немного, развернулся.

— Следуй за мной, — бросил он через плечо, направляясь к двери.

— Куда ты меня поведешь? — спросила Ясмина, делая пару шагов к Фолкету.

— В большой зал, ты его видела, когда я вел тебя сюда, — ответил он, открывая дверь и поворачиваясь к Ясмине.

— Я замерзну в этом платье, — жалобно произнесла она, — там очень холодно.

— Не замерзнешь, — заверил он, — сегодня внизу тепло.

Он внимательно и мрачно оглядел Ясмину с ног до головы, задержав взгляд на оголенных руках и плечах.

— Прибери волосы, — велел он, прикрывая дверь и направляясь к шкафу.

Ясмина, немного подумав, решила заплести косу.

— Что это за платье, в которое ты заставил меня одеться? — решила поинтересоваться Ясмина, с удивлением наблюдая, как Фолкет перебирает одежду в шкафу. — Подозреваю, что оно предназначено для чего-то.

— Правильно подозреваешь, — глухо пробурчал Фолкет, зарывшись в шкаф.

— Объясни подробнее, — предложила Ясмина.

Фолкет вытянул, наконец, из шкафа то, что, по всей видимости, искал.

— Накинь это на себя, — протягивая Ясмине что-то воздушное, переливающееся золотом, сказал он.

— Так что это за платье на мне? — не отступилась Ясмина.

— Это платье надевает эт-дэми перед тем… как… как… в общем, это платье носят эт-дэми.

Фолкет, видя, что Ясмина насупилась и не собирается брать то, что он предлагал, сам встряхнул, расправляя легкое из прозрачной ткани одеяние, напоминающее объемную блузу с длинными рукавами, собранными внизу на широкую манжету.

— Надень сверху на платье, — потребовал он.

— Значит, эт-дэми, — пробормотала Ясмина, надевая эту странную хламиду и подпоясываясь широким поясом из той же ткани.

Ясмина подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя. Блуза, почти достигающая колен, была достаточно прозрачна, чтобы не скрывать платье, и от холода уж точно не защитит, но в то же время, собравшись складками, в какой-то мере скрадывала наготу рук и плеч.

— Так лучше, — удовлетворенно кивнул Фолкет, — красное с золотом. И не так… голо.

— Ты меня представишь своим гостям, как эт-дэми? — спросила Ясмина, повернувшись от зеркала к Фолкету. — И что это будет означать для меня? Что я твоя рабыня и со мной можно не церемониться?